Губитель

Наш новый танк встал за старым, чтобы с холма снова не достали. Оба быстро покинули машину, пока старшина доставал из танка свои вещи, автомат, он в документы вписан, к командиру в башню лазил через мой люк наводчика, я поглядывая на дымившееся обломки грузовиков, изучил тела тех трёх нациков. По нашивкам батальон «Азов». Снял одну целую разгрузку, два автомата, один с подствольником. Все магазины, подсумки. Пистолет себе нашёл, «Стечкина» был. Три запасных магазина. Вещмешков не было, так по карманам прошёлся, и разгибаясь встретился взглядом с недовольно хмурившимся старшиной, что укладывал за башней вещмешки на корму.

— У нас так не принято.

— Ты извини, дед Вито, но я считаю, всё что с тобой убитого врага снято, это твои личные трофеи. К чужим трупам нациков я не подойду, это мародёрство. Снять трофеи с тех тел что сам наделал, это право священного трофея. Оружие сдам, а остальное моё. Принципиально. Чужого мне не надо. Тем более у командира жена и дочка остались, продам трофеи им всё отправлю. Так будет правильно. У одного нацика баксы, тысяча, тоже отдам, ей дочку поднимать.

— Хм, одобряю. Всё с нациков снял?

— Обувь хорошая и дорогая, две пары целые, сейчас сниму.

— Кто это?

— С «Азова».

— Добро. Кстати, твой вещмешок этот. Вещи командира семье отправим. Документы я забрал. Похоронить бы, но уже некогда, — сказал тот наблюдая как я обувь с тел снимаю.

— Я на блокпосту сообщил бойцу. У того рация, обещал прислать за телом командира людей, вывести. Может на корме положим?

— Времени нет. Слышишь канонаду? Нам туда срочно нужно.

Мы снова устроились в танке, тот урчал на холостом ходу. Вещи разложили, каждый у себя, и рванули дальше. Танк с прогревшимся движком куда резвее бежал по дороге, а я в открытый люк внимательно наблюдал за округой, и за воздухом. Параллельно виденьем изучал пушку и систему зарядки, заодно прикидывал как вести из неё огонь. Да не сложно, примитивное оборудование.

— Давай уйдём за посадку, там просёлочная дорога, — предложил я в ларингофон. — Мы тут на трассе как одна большая мишень. Вон дальше съезд.

— Добро.

Во так поглядывая вокруг, впереди множество дымов было, так горит техника, мы съехали с дороги, скорость сразу упала, грязь вокруг, и дальше покатили по краю поля, тут действительно укатанная полевая дорога была. Не сильно разбитая, но техника недавно проходила. Шли на пределе, не смотря на то что грязь во все стороны летела, даже мне доставалось. Торопились мы. Каждая минута промедления чья-то жизнь.

— Старшина, мне показалось в стороне два боевых вертолёта прошли, с российскими обозначениями.

— Ах да, я же забыл сказать. Россия вступила на нашу защиту и признала наши республики. Сегодня первый день спецоперации по нашему освобождению. Мы же наши земли идём освобождать от проклятых националистов. Сегодня оборону рано утром прорвали. Давим тварей.

— Удивил, — с немалым изумлением протянул я. — Не ожидал от них. Это что, будем гнать нелюдей до польской границы? Устроим у них на Западных областях, в их домах всё то, что те тут творили? Я лично за.

— Погоним и накажем, — как клятву сказал старшина.

Вот так мы и катили дальше, старшина описывал что и как было с Российской операцией. Объяснил, что за белые повязки на левой ноге, у бойца на блокпосту я тоже видел. Это для опознания своих. Параллельно, я полумедитировал и заканчивал лечить контузию, да так и убрал её. Мы же в это время приближались к бешенной пулемётной и пушечной стрельбе, даже через рёв движка слышно. Похоже где-то тут нас ждали бойцы, к котором мы и шли на помощь. Знаете, я не я буду, но закончу эту войну танкистом, если позволят контуженному и потерявшему память, и когда она закончится, демобилизуюсь, и буду искать нациков за границей, они наверняка сбегут, и уничтожать. Как Моссад работал после войны. Око за око. Это теперь моя цель в жизни. Вот решил так, и понял, не отступлю, пока сам жив, буду искать и уничтожать. Ещё радует, что я в бойца ДНР попал, не хочу в рядах российских войск воевать. К парням я претензий не имею, а вот к их спецслужбам, ещё как. Ту подставу я не забыл, пусть четыре века прошло, и не простил. А чтобы с танка не сняли, нужно проявить себя.

— Стой! Вижу пять украинских танков. Четверо бортами к нам. Хорошо стоим, они у нас только башню могут видеть.

— Ну так бей.

— Таки бью, — улыбаясь сказал я, в стволе уже бронебойно подкалиберный, и я приник к прицелу, подводя под башню первого украинского «Т-64». Из пяти танков два были «Т-64» и три «Т-72».

— Погоди, я не место командира сяду, надо с нашими связаться, и скоординировать действия. Так эффективнее получится. Меня парни знают.