Губительные ласки

– Клео, иди сюда, и я покажу тебе, что сегодня вечером у нас найдутся вещи поинтереснее, чем ссоры без причины, – склонился над ней Халед.

Она подумала, что еще никогда не видела его таким добрым, и ей вдруг захотелось свернуться клубочком и зарыдать.

Халед потянулся к ней и, снова подхватив на руки, прижал к своей груди.

– Я могу идти сама, – запротестовала Клео.

– А я не хочу, чтобы ты шла сама.

– Все должно быть по-твоему, иначе мир начнет рушиться прямо на глазах, не так ли? – спросила Клео, чувствуя, как ее понемногу начинает окутывать жар, исходящий от его обнаженного тела.

– Конечно, – заверил ее Халед. – Я ведь султан.

Странно, но ее совсем не раздражало высокомерие мужа. Клео обняла Халеда за плечи, и он вышел с ней на улицу, окунувшись в мягкую ночную прохладу.

– Нас никто не увидит? – Клео посмотрела на усыпанное звездами небо.

– А если увидит?

– Но ты голый! На мне тоже почти ничего нет. – Клео посмотрела на свой крошечный кружевной бюстгальтер и трусики, которые Халед просто сдвинул, когда они занимались любовью.

– Мои люди знают, куда им следует смотреть, а куда не следует, – весело ответил он. – Клео, в отличие от тебя, они предпочитают не навлекать на себя мой гнев.

С этими словами он усадил ее в закрытый с трех сторон шатер, расположившийся у края пруда в самом центре оазиса. Эта палатка была увешана множеством фонарей, уставлена удобными креслами, набита подушками, коврами и полотенцами, а на низеньких столиках стояли подносы с едой.

– Ешь, – приказал Халед. – А потом поплаваем под звездным небом. И я сделаю так, что ты будешь выкрикивать мое имя до тех пор, пока не охрипнешь.

Он улыбнулся и прилег за одним из столиков, само совершенство, гордый и грозный. И этот мужчина принадлежал ей, даже если на деле все оказалось немножечко не таким, каким виделось в мечтах на протяжении долгих месяцев ожидания.

– А если я захочу сделать так, чтобы кричал ты? – Клео прилегла с другой стороны стола, уставленного блюдами с фруктами и салатами, мясом, сыром, лепешками и какими-то соусами, и только теперь почувствовала сильный голод.

– Можешь попробовать, – улыбнулся Халед. – Но если ты решила посоревноваться, не забывай, что я не из тех, кто проигрывает.

Клео отщипнула большой кусок ароматной лепешки и макнула его в миску с приготовленным вручную хумусом, а потом положила в рот несколько оливок и зажмурилась от удовольствия. Все, что принадлежало Халеду, было просто восхитительным.

Таким же будет их брак. Хотя он уже был восхитительным.

– Ты хочешь сказать, что всегда только побеждаешь? Или ты просто не умеешь достойно проигрывать?

– Так вот чего мне ожидать от своего брака? – В мягком голосе Халеда почувствовалась сталь. – Жены, которая относится ко мне без должного уважения и насмехается надо мной при каждом удобном случае?

– Только когда она голодна, – улыбнулась Клео и тихо выдохнула, когда уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке, и у нее появилось такое ощущение, что она только что избежала какой-то опасности.

Они с Халедом оставались чужими друг другу во многих отношениях, но Клео не придавала таким вещам особого значения. Они не первые и не последние, кто женился, толком не зная друг друга. К тому же Клео на собственном опыте убедилась, что от обмана не застрахован никто. Она встречалась с Брайаном на протяжении многих лет, и ей казалось, что она знает этого человека как свои пять пальцев, а потом за две недели до свадьбы оказалось, что он изменял ей.

Но думать о Брайане здесь и сейчас показалось Клео чем-то непристойным и кощунственным, и она прогнала прочь всякие мысли о нем.

Ее больше занимало то, что происходило между ней и ее новоиспеченным мужем. Страсть и желание, узнавание друг друга и принятие и конечно же любовь, безудержная и ни на что не похожая. И Клео хотелось верить, что Халед женился на ней потому, что испытывал те же чувства, что и она. Хотя, когда они ели свой ужин в полной и немного напряженной тишине, Клео размышляла над тем, что ее муж оказался очень закрытым человеком. А еще властным и невероятно ответственным. Так что ей не приходилось рассчитывать на особое проявление эмоций с его стороны.

К тому же его ласки были настоящим волшебством.

Разве могла Клео мечтать о чем-то большем?

Они молча поужинали, а потом окунулись в блестящую от лунного света воду. Халед поймал Клео и, заключив в свои объятия, жадно прильнул к ее губам. Она ахнула, когда муж приподнял ее и одним рывком овладел ею.

На этот раз Халед не сдерживался. Его движения были яростными и неистовыми, а его отяжелевшая плоть обжигала, как огонь. Когда Клео протяжно застонала, Халед хрипло рассмеялся и, наклонив ее чуть назад, припал к ее груди своими жаркими губами. Он покусывал и ласкал языком набухшие соски Клео и входил в нее все глубже и глубже, заставляя сходить с ума от наслаждения.

– Я не могу… – стиснула зубы Клео.

– Мое имя, – приказал Халед и мягко куснул ее грудь, и Клео задрожала от переполнявших ее эмоций. – Клео, скажи мое имя. Если хочешь, можешь прокричать его.