Губительные ласки

– Почему нет? – Ее муж улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным, и Клео натянула простыню еще выше.

«Не стоит волноваться, – успокаивала она себя. – Он не может приказать тебе забеременеть!»

– Наверное, мы должны были обсудить этот вопрос до того, как поженились. Как и многие другие вещи, например, то, где мы будем спать, и наши расписания. – Клео тяжело сглотнула, подчеркнув последнее слово. – Кажется, все дело в том, что я не могу собраться с мыслями, когда ты прикасаешься ко мне.

Выражение его лица немного смягчилось.

– Со мной происходит то же самое.

– Хорошо, что мы можем не торопиться с принятием подобных решений, – чуть ли не шепотом сказала она.

– Клео. – Халед снова придвинулся к ней. – Мы не предохранялись. Ни разу. Я думал, мы одинаково смотрим на эти вещи. Но, чтобы в дальнейшем между нами не было никаких недоразумений, давай выясним этот вопрос раз и навсегда. Ты хочешь детей? От меня?

– Да, – нерешительно кивнула Клео. – Но не…

Ей хотелось сказать «не сейчас», но она не смогла.

Особенно теперь, когда он находился так близко и смотрел на нее так грозно. Клео умерла бы, если бы заметила во взгляде своего мужа разочарование или жалость. Ей не хотелось, чтобы он видел в ней ничем не примечательную и абсолютно заурядную личность, какой считал ее Брайан. И Клео до сих пор боялась, что Халед в конце концов поймет, что она была такой на самом деле.

– Значит, решено, – прошептал он, не услышав от Клео продолжения.

Он придвинулся еще ближе, и ей вдруг пришло в голову, что он мог пользоваться страстью, полыхавшей между ними, чтобы…

Но нет. Быть такого не могло. Что за безумная идея.

– Мы поняли друг друга, не так ли? – Халед снова завладел ее губами и лишил Клео шанса сказать, что она до сих пор пьет противозачаточные таблетки, которые взяла с собой в шестимесячное путешествие по Европе и Азии.

Не призналась она ему и позже, когда он посмотрел на нее и улыбнулся так, словно считал вопрос решенным.

Клео не прекращала принимать эти таблетки последние несколько месяцев и выпивала по одной каждое утро, когда чистила зубы. Так она всегда делала дома, и неделя в пустыне не стала исключением. Эта привычка была единственным, что осталось от ее прежней жизни.

Клео решила, что вернется к этому вопросу позже. Она не пыталась обмануть Халеда, просто хотела узнать его лучше, и не сомневалась, что он поймет ее.

Вот почему она также не призналась мужу, что не собирается прекращать предохраняться.

* * *

– Так быстро устал от брачного ложа?

Халед всмотрелся в тень, которая отделилась от стены у двери в покои Клео, и узнал Насера.

– Ты единственный человек, который может говорить подобные вещи мне в лицо, – мрачно бросил он. – И единственный, кого я не убью за такое безрассудство.

– Я знаю, – улыбнулся Насер.

– Мои обязанности не исчезли с появлением в моей жизни жены, – заметил он, направляясь в свой кабинет. – Мне нужно думать о будущем Джурата. И есть только один очень простой способ обеспечить его безопасность.

– Дети, – после небольшой паузы ответил Насер. – Они упрочат твою позицию в глазах остального мира, потому что всем нравятся счастливые семьи.

– Да, люди обожают подобные сказки, – натянуто согласился Халед, понимая, что у него самого такой сказки не будет никогда.

– Ваша светлость, человек, который обязан делать ради долга то, что он делал бы в любом случае ради любви, должен выглядеть более счастливым, – пробормотал Насер. – Или я не прав?

– Дело не в счастье, – огрызнулся Халед, хотя понимал, что ему нечего злиться. Просто его друг был очень проницательным. – Или в любви, боже упаси. Речь идет о Джурате.

– Конечно, – не стал настаивать Насер.

Но позже, сидя за столом в своем кабинете и слушая своих министров, Халед не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Клео.

Он не мог выбросить из головы свою жену, эту серую мышку, которая оказалась далеко не мышкой. Клео притягивала его как магнит, и он не мог понять, что с ним творится. Каждый вечер Халед клялся себе, что разорвет этот круг, но он нарушал свою клятву и все равно шел к ней.

Казалось, он не мог насытиться ею.

Он ожидал, что неделя в оазисе положит конец чарам Клео, но его влечение с каждым днем только возрастало. Эта женщина словно взывала к той части его естества, которую он отвергал на протяжении многих лет, но которая сейчас стала его второй натурой.

Клео видела в нем прежде всего мужчину, а уже потом султана.

Халед планировал заполучить себе в жены послушную и покорную особу, которой он посчитал Клео, когда увидел ее в первый раз. Хотя внутренний голос нашептывал ему, что он забрал ее во дворец не потому, что она казалась подходящей кандидатурой для его целей, а потому, что отказалась подчиняться…

Халед все спланировал. Клео родит ему наследников и уедет с ними в летний дворец у моря, где много свежего воздуха и более мягкий климат, так же как в свое время туда поехала его мать вместе с ним и с Амирой.