Губительные ласки

Но это был Халед. Он не мог затеряться в толпе. Его взгляд был слишком прямым, слишком властным. Даже его поза казалась симфонией атлетической грации и неприкрытой угрозы, потому что он был правителем, который привык к почитанию и уважению. А еще покорности. Халед пристально смотрел на Клео, чуть приподняв брови, словно ожидал подобного отношения от нее самой. Сию же минуту. Что ж, его ждал большой сюрприз.

– Это были долгие шесть недель, – заметила Клео.

– Не спорю.

– И у меня было достаточно времени, чтобы справиться со своей злостью.

– И почему же ты злилась? Разве это тебя бросили под покровом ночи?

Клео никак не отреагировала на слова мужа.

– Кажется, ты не удивлена встрече со мной. – Халед сделал шаг вперед, и его широкие плечи загородили целую улицу, а может, и целый мир.

– Ты ведешь себя как мужчина, который не любит, когда его игрушки теряются, даже если ему до тошноты надоело играть с ними. – Реакцией на ее выпад был еще более помрачневший взгляд Халеда. – Даже если он не намерен возиться с ними дальше, а хочет просто закрыть их где-нибудь подальше. По возможности босых и беременных.

– Давай обойдемся без метафор, – ледяным тоном ответил Халед.

– А я и не думала их использовать, – спокойно заявила Клео. – Но ты прав, я не удивлена нашей встрече, которая кажется настолько утомительно неизбежной, что больше походит на дежавю.

Его губы снова дрогнули в улыбке, которая тут же исчезла.

– Ты жена султана Джурата, – бросил Халед. – Как бы утомительно неизбежным это ни казалось.

– Формально, – натянуто ответила Клео. – И временно.

Увидев его взгляд, она запнулась.

– Клео, ты прекрасно знаешь, что известна по всему миру. Ты настолько известна, что журналы раскупаются в секунду, стоит репортерам упомянуть, что не слишком облегающее платье может скрывать твою беременность. Ты сама мне говорила. Но вместе с тем ты гуляешь ночью по одному из самых опасных городов, одна. Беззащитная. Ты можешь подвергнуться нападению в любой момент. Это могут быть назойливые журналисты или какие-нибудь хулиганы. Ты как будто специально испытываешь судьбу.

Клео смотрела на него во все глаза и внутренне дрожала, потому что ей так сильно хотелось прикоснуться к нему. Чтобы убедиться, что он настоящий, что он здесь, что это не мучительная игра ее воображения, которая преследовала ее почти что каждую ночь, заставляя горестно рыдать от сожаления, мучительного желания и чувства потери.

Клео думала, что, убежав от Халеда, станет свободной, но вскоре обнаружила, что оставила свое сердце у него в плену.

– Давай, Халед, можешь говорить свои ужасные вещи по поводу того, что я ничего не стою и мне никогда не соответствовать твоим высоким стандартам, иначе как я узнаю тебя? – Клео едва узнала свой голос, таким он был язвительным, словно в нее вселился кто-то другой, такой же ожесточенный, как Халед, и ей вдруг показалось, что во взгляде мужа промелькнуло сожаление.

– Меня всего лишь беспокоит твое легкомысленное отношение к собственной безопасности.

– Я была в полной безопасности, – возразила Клео. – До этого момента.

– Понятное дело, что я опасен для тебя, – согласился Халед, и в его низком тембре голоса послышались страсть и с трудом сдерживаемая сила, отчего ее бросило в жар. – Но ты стала обожаемой иконой, хочешь ты того или нет. Ты хоть представляешь, что случится с жителями Джурата, когда они потеряют тебя?

Ну конечно. Все дело в Джурате. И так было всегда.

– Халед, я не просила делать из меня икону.

– Разве? Клео, мы сейчас говорим об ответственности, а не о наших маленьких фантазиях по поводу того, как бы мы жили, если бы были другими людьми. – Он издал что-то похожее на смешок. – Ты ведь хотела чего-то большего. Хотела другой, более значимой жизни. Но знаешь что? Такая жизнь требует большей отдачи.

– Знаешь, мне в последнее время начала нравиться обычная жизнь, – отрезала Клео. – И я хочу такую для себя.

– Но ты почему-то не вернулась к той, которую оставила в Огайо. – Его слова обрушились на нее, словно удары молота. – Ты ведь говорила, что у тебя была очень хорошая жизнь. Так почему же ты здесь, Клео? Почему торчишь в этом чистилище?

– Ты ничего не знаешь о моей жизни в Огайо, и я сомневаюсь, что ты хоть раз бывал там, – разозлилась Клео. – И я не собираюсь возвращаться с тобой в Джурат.

– Ты так уверена в своем решении. А я вот сомневаюсь в нем.

– Я хочу развода.

– Не получится.

– Я не спрашиваю разрешения, – огрызнулась Клео. – Я просто говорю о своих планах.

– Клео, я сожалею, но мне придется напомнить тебе, что ты не сможешь развестись без моего согласия. Мы поженились согласно законам Джурата. Догадайся, кто придумывает эти законы?

Джесси предупреждала ее, что такое может случиться и что Халед не из тех, кто любит проигрывать. Он будет находить разные отговорки и лазейки, и все не в ее пользу.

– В таком случае, я надеюсь, что ты готов к очень продолжительному, очень публичному и невероятно позорному разводу, – заявила Клео. – И я, черт подери, уйду, когда захочу. И без помощи одной из твоих гарпий по связям с общественностью, таких как эта Марджери.