Губительные секреты

— Что? Я не принимаю заказы без двадцатипроцентной предоплаты!

— Теперь принимаешь. — Достаю телефон и направляюсь машине. — До тех пор пока я не буду убежден, что в будущем не произойдет никакой лажи с контейнерами. Так я работаю.

— Тогда ты можешь забыть об этих гребаных стволах, — кричит он мне вслед. — Я ничего не буду грузить, пока не увижу свои бабки!

— Было приятно иметь с тобой дело, Богдан, — говорю я, сажусь в машину и набираю номер Дамиана. — Как Изабелла?

— Лучше. Сегодня у меня был чрезвычайно интересный разговор с ней.

— По поводу? — Я включаю зажигание, не обращая внимания на Богдана, который барабанит в мое окно.

— Похоже, твоя маленькая женушка может оказаться рентабельным активом.

— В каком смысле?

— Она взяла на себя организацию большой вечеринки в честь тебя. Это будет настоящее событие века, поскольку она планирует потратить на него семьдесят пять тысяч.

— Я не устраиваю вечеринок, Дамиан.

— Иза говорит, что ты устроишь. — Он смеется. — А еще она заставила меня потратить триста двадцать тысяч.

— Ты что рехнулся? На что? Подожди секунду. — Я опускаю стекло, в которое Богдан тарабанил больше минуты, и пристально смотрю на него. — Да?

— Только следующие три партии, Лука. — Он тычет в меня пальцем. — После этого мы возвращаемся к двадцатипроцентному авансу.

— Хорошо. Не забудь мои гранаты. — Я поднимаю стекло, включаю громкую связь с Дамианом и даю задний ход. — Что ты сделал с деньгами, Дамиан?

— Покрыл карточный долг Дарио Д'Анджело албанцам.

Я понятия не имел, что проблемы сына Сантино с азартными играми настолько серьезны. С чего бы, черт возьми, нам расплачиваться?..

Будь я проклят.

— Это значит, что Сантино у нас в кармане?

— Ага. И Ломбарди тоже больше не будет проблемой.

— Ты и его долг выкупил?

— Нет. Я позвонил Орландо, чтобы сообщить ему, что мы ожидаем его «да», иначе он, возможно, захочет перенести запись на маникюр.

— Орландо не делает маникюр. Его руки выглядят так, словно он с утра до вечера рубит свиней.

— Нет. Но жена Лоренцо делает. По словам Изы, каждую вторую субботу. Орландо трахает жену Лоренцо у него под носом бог знает как давно. — Он смеется. — Твоя жена и ее мать управляют чертовой шпионской сетью внутри семьи. У них есть свои люди в доме каждого капо. Доменико был в нашей.

— Тот старый подонок, который весь день торчал на кухне?

— Ага. Твоя женщина очень опасна, Лука.

Действительно. Гораздо опаснее, чем я думал.

* * *

Едва оказавшись дома, я взлетаю по лестнице и направляюсь прямо в комнату Изабеллы, намереваясь прочесть ей лекцию. Однако, когда я вхожу, ее там нет. Развернувшись, чтобы продолжить поиски в комнате Розы, слышу, как включается душ.

— Изабелла. — Я стучу в дверь ванной. — Нам нужно поговорить.

— Я принимаю душ. Это может подождать.

— Ты сможешь принять душ позже. — Я снова стучу в дверь. — Я разговаривал с Дамианом. С этого момента ты бросаешь свое шпионское хобби.

— Не за что, Лука, — кричит она, перекрикивая шум льющейся воды. — Я была рада помочь.

— Это, черт подери, не игра! Если кто-нибудь хотя бы заподозрит, чем вы с матерью занимаетесь, добром это не кончится!

— Ты сказал, что не разрешаешь ругаться в этом доме.

— Новые правила. — Я ударил ладонью по двери. — Открой дверь, или я ее выломаю!

Вода отключается, и через несколько секунд замок поворачивается. Я скрещиваю руки на груди, ожидая, когда откроется дверь, прежде чем продолжить. Когда это происходит, все, что я могу делать — это тупо смотреть.

— Я слушаю. — Прислонившись плечом к дверному косяку, наслаждаюсь тем, как глаза Луки пожирают меня, блуждая по моему обнаженному телу.

— Прикройся. — Мышцы его челюсти напрягаются, когда он выдавливает из себя слова.

— Ты прервал меня в самом разгаре водных процедур, и я планирую продолжить после того, как ты закончишь свою тираду.

— Тираду? — Он делает шаг вперед и смотрит на меня сверху вниз. — Это не тирада, Изабелла. Это приказ. Тот, которому тебе лучше следовать.

Он очень старается сфокусироваться на моем лице, но его взгляд продолжает проваливаться вниз каждые пару секунд.

— Или что? — спрашиваю я.

Он кладет ладони на дверной косяк по обе стороны от меня и наклоняет голову, чтобы прошептать мне на ухо.

— Не провоцируй меня, Иза.

Иза? О, он, должно быть, действительно зол, если позволил себе такую оплошность. Я наклоняю голову так, что мои губы почти касаются мочки его уха.

— Но мне нравится это делать, — шепчу я в ответ и касаюсь хрящика уха кончиком языка. — Очень.

Он делает глубокий вдох. Слева от меня раздается странный треск, но я не двигаюсь, наслаждаясь ощущением такой близости с ним. Потребность прильнуть к нему, прислониться своей щекой к его щеке и зарыться пальцами в его волосы пожирает меня заживо, но я борюсь с этим. Мне нужно, чтобы он пришел ко мне по собственной воле — потому что он этого хочет, а не потому что я толкнула его за грань сумасшедшей похоти. Я и так хожу по самому краю.