Гучок

– Оцень плосто. Песня па ладио паёт, а ани тут падхлюкивают. Но эта есё не всё, – продолжил мальчик. – Заснули мы в лодке и спим. Песни всё как-та дальсе и дальсе… И сница мне, как-бута мы с ладителями в поизде едем на моле. Поизд «тук-тук» да «тук-тук». И тут папа мне гавалит: «Вставай, сынок, приехали!» Атклываю глаза и визу над сабой… мост. А целез мост идёт поизд – «тук-тук» да «тук-тук»… «А где моле?», – спласиваю. «Недоплыли, – гавалит папа. – Бери весло, будем грести». Аказываица, када мы заснули, какая-та лыба паузинала насим клюцьком и всю ноць таскала нас за сабой. Вот, как нас кит тасит. Залко, сто аталвалась. Магли бы бесплатна на моле сплавать. А так, плислось дамóй плыть. Я тада дазе падумать не мог, сто када-нибудь адна лыба будит тасить меня на севелный полюс.

Друзья поглядели в том направлении, куда в воду уходила верёвка, и ещё раз мысленно поблагодарили суслика за такое чудесное средство переплывания через море.

– А я знаю, что должен уметь настоящий рыбак, – заявил Гоша.

– Сто долзен уметь…, – Игорёк задумался. – …Целвяков капáть, лыбные места искать, плавильна падсикать и вытаскивать лыбу… А, вспомнил! Мама есё гавалит, сто настаясий лыбак долзен уметь всю сваю лыбу цистить! Папа с ней оцень не сагласен. Из-за этава мелкую лыбу мы всигда выпускаим. А клупной саседскава ката колмим.

– Я думаю, что настоящий рыбак должен уметь хорошо и быстро плавать, – предположил Гоша. Он, ведь, тоже может удочку дома забыть! Ненастоящий рыбак вернётся за ней домой. И все вокруг сразу скажут «Слабак!». А настоящий и глазом не моргнёт – сразу же решит испытать свою настоящесть. Повесит на себя червяка и в воду. Он уплывает, а рыба догоняет. Потом останется только собрать всю уставшую рыбу, пока та не отдышалась и не уплыла.

Игорёк очень серьёзно его слушал и, наконец, сказал:

– Так мы с папай ни лазу не плобовали. Мы никада есё удацьки дома не забывали… А! Целвяков мы адназды забыли, – вспомнил он. – Плислось на бутелблоды лавить.

– С колбасой? – оживился дракоша.

– Не-е, – мотнул головой Игорёк. – С сылом. А на калбасу мы вадалаза паймали.

– ???

– Дяденька адин падводной ахотой занимался нидалеко ат нас. Узе было влемя абеда, а он всплывать не хател. Лыбалка у ниво, видити ли, в самам лазгале была! Так он ел насу калбасу! Снимал её в ваде плямо с насева клюцька! А к бутелблодам с сылом он не успевал. Лыба у ниво из-пад носа их выхватывала. Плидставляите! Я лавлю на бутелблод адну за адной, а папа ловит на калбасу… ниадну за ниадной. Тока удивляица: «Кто бы мог подумать, что рыба сервелат так любит! Наверняка, щука или судак!». Как он патом лугался, када эту сюку за палиц вытасил… Есё бы, палку селвелата скалмить какому-та судаку в маске!.. Я патом у папы спласил, какими славами он лугался, плахими или халосими? Он как-та стланна атветил… «Средними», гавалит. А я вабсе ни знал, сто есть есё и следние. «Смотря, где ты их скажешь, – абъяснил он. – Если дома или на балу у принцессы – то они плохие, а, если на футболе или, когда новости по телевизору смотришь, то очень даже приличные». А кусок калбасы, католый после вадалаза астался, так ни адна лыба и не съела. И халасо, сто астался. А то, вить, все бутелблоды лыбе дастались…

Когда Игорёк закончил свой рассказ, в памяти Гучка вдруг всплыли недавние картины из его совсем ещё коротенького, но уже прошлого. Ему почему-то казалось, что это было очень давно, как-будто в какой-то прошлой жизни. Но тепло и нежность маминых рук, её голос и запах её волос слишком хорошо запечатлелись в его памяти, чтобы поверить в это. Ему тут же захотелось её обнять и ощутить себя совсем маленьким, чтобы ярче и полнее почувствовать её ласку и заботу. Вспомнил он и папу, с которым играл в футбол, в прятки и в невероятное количество придуманных ими самими интересных и весёлых игр. Гучок только сейчас осознал то чувство, которое шло от папы. Это тоже было тепло, но какое-то другое. Это было тепло силы и уверенности. И оно давало силу быть самостоятельным, быть самим собой и бороться за себя.

Странно, но обиды на родителей он не чувствовал. Может, потому что всё это было далеко. А, может, потому что время прошло, и он уже вырос. В любом случае он уже был не тем малышом, готовым расстроиться и обидеться на родителей по любому поводу. Гучок немного подрос, похудел и, даже, немного загорел под северным солнцем. Но больше всего изменились его глаза и его взгляд. Теперь это был взгляд маленького мужчины, твёрдо идущего к своей цели и готового к любым испытаниям на этом пути. Этот путь научил его бороться и не сдаваться. И поэтому его нужно было пройти весь до конца.

Лёдоралли

Океан по-прежнему окружал путешественников со всех сторон. Но теперь всё чаще на их пути стали появляться большие и маленькие льдины. Киты старательно обходили льдины, чтобы шлюпка с пассажирами не налетела на них.