Гуд бай, Америка! Книга 2

— Да, вроде вкусно… И колбаса вкусная, хоть и вареная.

— Докторская! Самая лучшая! В составе свинина, говядина и яйца. Рекомендована для усиленного питания выздоравливающих, детей и рабочих, занятых на тяжелых работах. А тебе она точно полезна! Вон ты какой большой!

— Да уж… Поможешь мне купить зимнюю одежду?

ЦУМ! Здание из стекла из бетона ничем не изменилось с того времени, когда я видел его в последний раз, кроме своего ассортимента. В наличии было все. К сожалению, фасоны одежды желали большего разнообразия, но внушали уважение практичностью и добротным пошивом.

— Вот шуба из пыжика!

— Кто есть пыжик? Что за зверь?

— Ха-ха-ха! Это искусственный мех!

— Мне бы что-нибудь натуральное.

— Вот дубленки из Болгарии, но цена! Еще есть кролик.

— Дубленка пойдет.

— Двести рублей⁈ Ты миллионер?

— Тысячеонер! На дубленку хватит.

Обратно я ехал в светло-песочной дубленке с ласковым ворсом на широком воротнике, на голове была лохматая ушанка, в кармане теплые перчатки, а вокруг шеи болтался длинный красный шарф.

— Ой, не могу! Ты похож на крестьянина, едущего на ярмарку, — веселилась Люся, держась за поручень вагона метро.

— Он похож на моего Ванечку, который с войны не вернулся, — сказала старушка, сидящая перед нами. — Держись за него! — Она улыбнулась. — Железка то высоко!

Мы доехали до Сокольников и с большим удовольствием погуляли по снежным аллеям, прокатились с детворой с длинной горки и слепили снежную бабу, вставив ей ручки из веток и сделав из палочек лицо.

— Назовем ее Акулиной! — Сказала Людмила и слепив снежок метко запулила прямо в мой малахай с длинным ворсом.

— Ах, так! Война!

— Ай! Спасите! Американцы атакуют!

Мы принялись кидаться наспех слепленными снежками и вскоре были все в снегу.

— Уф! Мокрая вся! Поехали скорей домой, пока не застудились! Отряхивай давай!

Мы вытряхнули из-за шиворота комки подтаявшего снега и побежали к метро, смеясь беспричинным смехом, искрясь молодостью и хорошим настроением.

Утро седьмого ноября обозначилось редким дождиком и бравурной музыкой из всех городских репродукторов.

— Боб! Ты чего не одет! — Моя учитель русского языка ворвалась в комнату, как к себе домой. — Хи, хи! А у тебя трусы топорщатся!

— Стучаться надо! — Сказал, отворачиваясь к окну и снимая со спинки стула штаны.

— А где твоя соседка? Что? Чай не с кем пить⁈ Ха-ха-ха!

— Смейся, смейся, невинное создание. Тебе моей проблемы не понять…

— Чего это⁈ Понимаю побольше тебя! В теории… А хочешь я тебя с подругой познакомлю?

— Такой же как ты?

— Нет, хи-хи! Но на чай она согласна!

— Куда мир катится⁈ Милая девушка заботится о моих яичках! Иди ставь кипяток!

Когда мы вышли из дома дождик прекратился, но свинцовое небо все также давило низким облаками. В пику капризной природы, люди внизу расцветили улицы красным кумачом, разноцветными шарами и бурлили хорошим настроением. Колонна нашего района собиралась аж на Красной Пресне, где казалось уже была вся Москва. Многие были с детьми державшие в руках маленькие флажки, шары или букетик красных цветов. Люся втянула меня в эту толпу и пробившись к машине, обвешанной транспарантами, получила от сурового дядьки большой портрет Молотова на длинной палке.

— Вот! Держи! Ура! Скоро Сталина увидим!

«Скоро» длилось два часа, за которые мы неторопливо, с остановками двигались до Садового Кольца, далее по нему до Тверской и мимо памятников Пушкину и Юрию Долгорукому к Красной площади.

— Трудящимся Первомайского района — Ура!

— Ур-ра!!

— Учителя, рабочие, врачи, учащиеся и работники сферы быта Первомайского района горячо приветствуют членов Политбюро Коммунистической Партии Советского Союза и Правительство нашей огромной страны! Ура, товарищи!

— Ур-ра!

Мы пошли по скользкой брусчатке, а Люся подпрыгивала, стараясь разглядеть трибуну мавзолея.

— Ай! — Я подхватил ее под мышки и усадил на свою шею, по примеру многих отцов, несших таким образом своих детей. — С ума сошел! Ой! Вижу! Ура-а Сталину!

Большая «девочка» сняла свой берет и принялась активно размахивать им и своими бантиками держась одной рукой за древко транспаранта.

— Какой высокий молодой человек! Вон с вашим портретом идет! Хорошая молодежь у нас растет! — Сказал стоящий на трибуне Отец Народов товарищу Молотову и приветственно помахал отчаянно машущей беретом девушке сидевшей на шее высокого и плечистого парня…

— Он мне помахал! Вы видели⁈ Он махал мне в ответ!

Счастье Люськи можно было нарезать кубиками, и напротив Собора Василия Блаженного она спустилась на землю с застывшей улыбкой на лице.

— А тебя теперь по телевизору покажут! — Сказала тетя Клава-завмаг, шедшая во глава своего коллектива. — Я видела, как на тебя камеру направляли!

— Петрова! Ты провалили задание! Мало того что вела себя как девчонка, так еще засветила американца перед всем миром!