Гуд бай, стервоза!

На этот раз Славин пришел, держа в руке чемоданчик с инструментами. Он раскрыл его перед Гоби, положил на пол, затем достал наручники и железные плоскогубцы. Потом он зашел за стул Гоби (я задержал дыхание), звякнули ключи — он повернул ключ в замке. После чего Славин обошел стул, вытянул правую руку Гоби из-за ее спины и развернул перед собой.

— Теперь говори, падла, кто ты и кто тебя послал!

Гоби выпалила длинную витиеватую фразу на литовском.

Славин вздохнул.

— Я не говорю на этом языке.

— Я сказала, чтобы ты катился ко всем чертям! И сказала, что твоя мамаша встретит тебя там лично и ты сможешь лизать ее задницу до скончания вечности.

Славин снова издал что-то наподобие смешка, но на этот раз звук получился неестественным, как будто бы он пытался сдержать ярость и не мог. Когда он наконец ответил, он снова заговорил коротко и отрывисто.

— Уж больно ты борзая, — сказал он, вцепившись в ее запястье мертвой хваткой. — Посмотрим, насколько тебя хватит, когда я повыдергиваю тебе ногти — все, по одному!

— Валяй, — хмыкнула она, — только не обламывайся сильно, потому что я ничего не почувствую — я уже умерла!

Вот теперь ухмылка Славина стала искренней и хищной.

— А вот это мы сейчас и узнаем, — сказал он.

Он взял в руки плоскогубцы. В тот же миг Гоби выбросила вперед колено и двинула им прямо Славину в подбородок. Я услышал, как хрустнула кость. Славин отлетел назад. Рука Гоби нырнула за голенище сапога, и в ней сверкнуло лезвие бритвы. Оно на миг блеснуло в воздухе прямо перед лицом мужика, и он тут же повалился на спину, зажимая горло; между его пальцев сочилась кровь. Он споткнулся о свой чемодан с инструментами, повис на свисающей с потолка цепи, держась за нее свободной рукой, но цепь оборвалась, и Славин обрушился на пол бесформенной грудой, подняв облако пыли; на его кожаное пальто сверху упала цепь. Теперь видна была только голова, под ней растекалась лужа крови, и кровь ручейком стекала в люк на полу.

Гоби перепрыгнула через тело, мгновенно пересекла пространство, разделяющее нас, вставила ключ в мои наручники и освободила меня.

Ни слова не говоря, мы бросились к лестнице.

Я бежал следом за Гоби.

27

Кто те люди, которые оказали наибольшее влияние на ваше личное развитие? Каким образом они оказали это влияние?

Карлтон колледж

Дверь наверху лестницы была приоткрыта. Сквозь щелку я посмотрел поверх плеча Гоби и увидел троих человек, которые сидели в помещении, похожем на просторную кухню с расположенными вдоль стен стальными ящиками и чем-то типа холодильников. Оттуда тянуло запахом старого соуса и консервированных томатов. Комната освещалась лишь плоскоэкранным телевизором, который висел на стене. На экране шло малобюджетное азиатское кино про мастеров кунг-фу, что-то из семидесятых, дублированное на плохом английском, с очень яркими цветами.

В мерцающем свете экрана я различил парня с татуировкой под глазом и его напарника — человека неопределенной наружности, похожего на любого дублера голливудского класса «Б». Они сидели за простым деревянным столом и курили сигареты в мрачном тягостном молчании.

Часы на стене показывали четверть третьего ночи.

Оба молчали. Тот, что с татуировкой, пролистывал какой-то автомобильный журнал, а его друг смотрел фильм.

Третьим человеком в комнате была костлявая женщина в короткой юбке и рваных чулках. Ее немытые бесцветные волосы были забраны в пучок на затылке и торчали оттуда в разные стороны. Она прошла мимо телевизора, и голубоватый свет обозначил глубокие тени на ее лице; я увидел, что взгляд у нее мутный — бессмысленный взгляд наркоманки со стажем или человека, которого так долго подвергали унижению, что он больше ничего не чувствует. Когда она повернулась, чтобы достать что-то из шкафа, я заметил дешевую татуировку змеи, вьющуюся вдоль ее руки до плеча, где змея превращалась совсем в другое животное — нечто с волчьей головой. Я вспомнил все, что Гоби рассказывала мне о своей сестре, и внезапно на меня навалилась усталость и безнадежность. Женщина ходила вдоль стола спиной к нам, наливая мужчинам напитки.

Я немного подался вперед — и пол скрипнул у меня под ногой. Не оглядываясь, Гоби положила ладонь мне на грудь, призывая не двигаться, но было уже слишком поздно. Я увидел, как женщина повернулась лицом к двери и уставилась на нас; на лице ее отразился испуг. Она заорала что-то вроде «Хай!», и мужчины за столом вскочили на ноги, развернулись и выхватили оружие.

Гоби шевельнулась.