Гудериан

Сект был новым главнокомандующим и столкнулся со сложнейшей задачей перестройки армии, глубоко завязшей в политике в то время, когда слабому правительству угрожали серьезные внутренние беспорядки. Едва он оправился от последствий инфаркта, как пришлось иметь дело с первым серьезным вызовом – намерением изолировать армию от политики, вызовом, который исходил вовсе не от остатков Добровольческого корпуса, вернувшихся из Прибалтики, обозленных и готовых в каждом встречном видеть виновника своих неудач. И конечно же, в их гуще находился честолюбивый фон дер Гольц. Официально корпус распустили, хотя многие его солдаты все еще находились в Прибалтике и в течение нескольких последующих лет возвращались в Германию более или менее организованными группами, создавая свои объединения. Таких людей, как фон дер Гольц, не так-то просто было вытеснить из политики. В марте 1920 года произошел переворот, которого так долго ждали и боялись. Подразделения Добровольческого корпуса с различных сторон повели наступление на Берлин и выступили в некоторых других городах в поддержку путча, организованного Вольфгангом Каппом, гражданским служащим, в политике оказавшимся дилетантом. При поддержке Людендорфа Добровольческий корпус и те, кто по-прежнему видел в нем силу, способную спасти Германию, оказали сильное давление на правительство и создали в Берлине свой собственный марионеточный режим. Сект отказался выполнить просьбу правительства использовать рейхсвер против Добровольческого корпуса, сказав: «Неужели вы стали бы устраивать у Брандербургских ворот сражение между войсками, еще полтора года назад плечом к плечу сражавшимися против общего врага?» Он взял продолжительный отпуск и тем самым недвусмысленно подтвердил свое намерение сделать армию аполитичной структурой. На его место Капп назначил фон дер Гольца, однако все это оказалось бесполезным. Всеобщая забастовка, объявленная по призыву законного правительства, быстро привела хилый режим Каппа к краху, и Сект смог вернуться к работе по реорганизации армии, которую теперь повел еще более решительно.

Несмотря на поход Добровольческого корпуса на Берлин и его ощутимое присутствие в других частях Германии, крови во время путча Каппа было пролито немного. 10-й егерский батальон, и вместе с ним Гудериан, находился в состоянии боевой готовности. Почти все ротные командиры были захвачены мятежниками в Гильдесгейме, однако им удалось отнять у мятежников оружие. Через пять дней все было кончено. Здравый смысл помог Гудериану преодолеть соблазн присоединиться к Каппу и фон дер Гольцу в их попытке установить военную диктатуру. Год спустя, во время беспорядков Макса Хельца, и в 1923 году, во время гитлеровского путча в Мюнхене, Гудериан продолжал быть лояльным к Секту и новому рейхсверу, который превращался в отдельный инструмент государства, контролируемый Главнокомандующим армией и действующий в интересах республики, а не против нее, тем более что рейхсвер принял присягу на верность новому строю.

Тем не менее, 8 апреля 1920 года Гудериан резко осудил «не слишком энергичные действия» после путча Каппа и «…трусость, глупость и слабость этого жалкого правительства… когда же, в конце концов, явится спаситель?.. Я все более проникаюсь пессимизмом относительно надежды на мир. Мы посредине тридцатилетней войны. Печально, но факт. Наши дети будут знать слово «мир» только по учебникам». Вскоре он получил ответ в виде безжалостной расправы с коммунистами в Руре, которую учинили армейские части и отряды Добровольческого корпуса под командованием Риттера фон Эппа.