«Гудлайф», или Идеальное похищение

Уже много месяцев у нее не было оргазма. Ей просто этого не хотелось. А сейчас она подошла к самому краю, задерживая его наступление, замедляя движение пальца, впиваясь ногтями в шевелюру Митча, ощущая, как мужское тело всей тяжестью прижимается к ее груди. И Коллин почувствовала, как развязывается узел, туго затянутый у нее в тазу, между бедер, и все ее тело охватило жаром, и оно вырвалось из тяжелой и прочной раковины, сковывавшей ее до сих пор. Коллин округлила спину и сжала руку, сжала пальцами грудь, сжала бедра и рывком соединила ноги, сбив набок бутылки «Гудлайф», стоявшие на столе. И она сжала колени, выплеснув мужской шампунь «Satinque Pour Les Hommes» из бутылки, наполнив воздух ароматом комфрея.

А когда зеленые пузыри шампуня стали медленно опускаться на реальную землю вокруг нее, Коллин прошептала Митчу: «Ну и набезобразничал же ты тут, радость моя!» И влажным полотенцем отерла шампунь со своих свежевыбритых ног.

Суббота

Стона проснулся от шума автомобиля: шины громко прошуршали по гравию и остановились так близко, что можно было подумать — машина въехала прямо в гараж. На этот раз он проснулся, не удивившись, сразу осознав, где находится. Ящик стал данностью, новой фазой жизни, затмив собою все, что происходило до него. Двигатель машины выключили, и она откатилась немного, потом еще и еще — двигатель продолжал работать, пока не разогнался и не замолк наконец, издав несколько хлопков. По гравию заскрипели башмаки, двери машины захлопнулись — сначала одна, потом другая. Первым импульсом Стоны было закричать, забиться, удариться головой о крышку ящика. Но эти минуты, эта фаза его жизни уже прошла.

Температура упала. Он был весь мокрый, он замерз, но дышалось ему гораздо легче.

Потом загремела гаражная дверь. Но этого ли гаража? Или это жестоко гремела дверь гаража соседнего, ближнего в длинном ряду? Или следующего за ним?

Свет! Дверь, гремя, закатилась наверх. Свет ворвался в гараж, в ящик, крохотными брызгами просочился под клейкую ленту, к глазам Стоны. Он ощутил, как его омывает свежий воздух. Почувствовал запах утренней росы. Все кончилось. Он лежал неподвижно. Он уже вышел из ящика. Этот ужасающий инцидент уже отошел в прошлое.

Стона почувствовал присутствие в гараже человека — кто-то преграждал путь брызгам света. Он услышал, как поднимают замок, плотно сидящий на задвижке, легкое позвякивание ключа. Петли медленно проскрипели — крышку ящика осторожно подняли и откинули назад. Слышалось чье-то дыхание, по бетонному полу шаркали шаги, но не было никаких голосов, никто не произносил ни слова. Однако был запах, и Стона его узнал — дезодорант «Олд спайс», мыло «Ирландская весна». Это он. Значит, он отвезет Стону куда-то и освободит. Стона даже не пытался заговорить.

Человек принялся расплетать веревки, натянутые над Стоной, он вытягивал их через отверстия в деревянных стенках ящика, дерево резонировало, окружая Стону глубоким низким гулом. Стона поднял колени, уперся ими в веревки и надавливал на веревки, пока они не ослабли. И вот колени его были наконец согнуты… какое облегчение для спины и бедер! Конец мучениям.

— О Господи! — услышал он голос женщины.

— Тихо! — приказал мужчина.

— Ох нет!

Мужчина схватился за пиджак Стоны сзади, под плечами.

— Поднимайтесь.

Он помог Стоне сесть. От температуры закружилась голова. Поднималась тошнота. Боль распространилась от лба к глазам, залила всю голову.

— Поднимайтесь, — повторил мужчина и поставил Стону на ноги.

Стона не был уверен, сам ли стоит или его поддерживают, но это было несущественно, ведь его освобождали.

— Мистер Браун… Доброе утро. — Стона вдыхал свежий утренний воздух. — Как вы себя чувствуете сегодня? — Пели птицы, и откуда-то издалека доносились сигналы грузовика, идущего задним ходом. — Вы сегодня не такой бледный, но что это вы сделали с головой? — Он ощутил покалывание во всем теле, когда выпрямил спину и потянулся. — У нас нет намерения причинять вам вред, так что не вредите себе сами. — Свежий воздух. — Я собираюсь снять пластырь, чтобы вы смогли попить. Но никаких разговоров.

И вдруг его скулы и подбородок освободились, толстый кляп вытащили изо рта. Он подвигал челюстью, опустил подбородок, расправляя лицо. Глубокое сухое дыхание абсолютной и полной свободы устремилось в его горло.

Стона почувствовал запах духов той женщины, потом на его нижнюю губу полилась вода. Вода лилась по языку, смачивала рот. Он сделал глоток и дал длинным пальцам воды проникнуть в глубь иссохшей ткани грудной клетки. Женщина протолкнула горлышко пластиковой бутылки ему между губами и приподнимала бутылку так, чтобы он мог сделать глоток, потом еще глоток и еще. Холодная вода наполняла его рот, струилась по подбородку, смачивала грудь сорочки.

Наконец-то его освобождают. Они везде разрезали клейкую ленту? Руки и ноги у него уже свободны? Он что, сейчас выйдет из ящика, и его с завязанными глазами поведут к машине? А они понимают, что его надо вести медленно? И Стона сказал: