Гугенот

— Черт. — Подорогин отер лоб. — Ну, положим, стреляли… И что?

— Да ничего. — Следователь шмыгнул носом. — Будем искать этого вашего хахаля. Но для начала я должен попросить ваш сотовый телефон.

— Зачем?

— В качестве вещественного доказательства. — Леонид Георгиевич поднялся. — Которое, кстати, свидетельствует в вашу пользу.

Подорогин нерешительно взвесил трубку.

— Надолго?

— До вечера, думаю, разберемся.

Подорогин отдал телефон.

— Сами зайдете?

— Нет. — Следователь надел ватник и с сомнением понюхал растянутую между указательными пальцами шапочку. — Расписаться в получении должны будете вы лично. Кабинет номер сто. Позвоните в районе часа.

— Куда?

— Сюда. — Леонид Георгиевич похлопал себя по карману, в который опустил телефон. — Не прощаюсь.

— Всего хорошего, — сказал Подорогин.

Дверь за следователем закрылась. В приемной звякнуло и заходило стекло шкафа, а после того как щелкнул замок двери офиса, послышался тихий недовольный голос Ирины Аркадьевны:

— Черт.

Подорогин встал у окна, ожидая, когда Леонид Георгиевич выйдет из здания. Однако тот так и не показался на улице.

Поднявшись на носки, Подорогин уперся лбом в стекло: поверх бетонного козырька над входом маячил затылок курившего охранника. На снегу плавала его синяя дымящаяся тень от желтой лампочки. На остановке буксовал пустой троллейбус. Подорогин решил, что слишком поздно подошел к окну, или же Леонид Георгиевич пробрался по периметру фасада за угол.

Зазвонил настольный телефон. Трубку параллельного аппарата взяла секретарша. Подорогин прислушался.

— Василь Ипатич, вас, — протрещала Ирина Аркадьевна по интеркому.

Прежде чем ответить, Подорогин коснулся серого конверта на столе, забытого следователем. «ДСП», — пузырился крупный чернильный штамп в углу конверта.

— Слушаю, Подорогин.

— Ну и сволочь же ты, Подорогин! — выпалила ему Наталья. — Сволочь и баба, блядь!

— Знаешь, что… — начал он, но не договорил — в трубке что-то с треском разорвалось и заныли частые, неодинаковые по тону гудки.

Через полтора часа после открытия магазина санэпидемстанция опечатала пункт видеоконтроля. В полдвенадцатого на улице было так же темно, как в восемь. Шел сильный снег. Подписывая протокол, Подорогин даже не пытался ничего возражать. Устное заключение инспектора было кратким: «Где работают, там и срут, Василь Ипатич. При всем нашем уважении». Подорогин распорядился выставить дополнительную охрану в торговом зале и у парадного входа «Нижнего». Кредитный отдел, несмотря на проверки в самом банке, работал без технических перерывов.

Ровно в час он позвонил на свою трубку. Первый звонок сорвался. Изо всей силы надавливая на клавиши набора, Подорогин перезвонил.

В гудящем эфире трассировали аккорды гимна.

— …ствуйте! — пробился с полуслова голос следователя. — А я вам звоню!

— Здравствуйте, — ответил Подорогин. — Зачем?

— Насчет этого вашего… э-э-э… Штильмана, Ростислава — Штирлица! — Леониду Георгиевичу приходилось кричать.

— Что?

— У меня мало времени, Василь Ипатич! У вас батарейка садится… — Голос следователя дробился помехами. — Тут такой вопрос: вы ведь до сих пор думаете, что виноваты в его смерти, так?

— В чьей?

— Штильмана.

— Вы что?

— Василь Ипатич, дело не в том, что вы не вернули ему долг, а в том, что он был причастен к закрытию казино — того, помните, где вы работали? Вы ведь тогда еще помогли ему уйти с деньгами — нет?

— А откуда вы…

— Василь Ипатич, повторяю: он был убит не из-за денег, а из-за того, что мы хлопнули казино. По его наводке. Передо мной сейчас все бумаги по делу. В том числе его собственноручное заявление.

Подорогин вытер лоб.

— Зачем вам это?

Леонид Георгиевич, очевидно, не слышал его.

— …Ведь этот Штильман, бестия — он же шахматами в школе занимался, кандидат в мастера? — ведь он еще тогда рассчитал ситуацию не только с антресолями, но и с вами, Василь Ипатич. Зачем вы выводили его черным ходом? Вы знаете, что он шулер? Зачем и по сей день вы согласны платить этой его наркоманке, которая обманывает вас? Вы в курсе вообще, что это он свел вас с вашей будущей, в смысле бывшей, супругой — нет?..

Подорогину показалось, что под ним проваливается кресло. С той секунды как услышал про Наталью, он уже плохо понимал, что говорит ему следователь. Водя кулаком по столу, он даже не сразу сообразил того, что связь прервалась, трубка молчит. Он спросил у Ирины Аркадьевны номер своего телефона и перезвонил. «Абонент временно недоступен», — был вежливый ответ автоматического оператора. Подорогин сидел неподвижно, глядя куда-то вбок от двери. В приемной шелестело радио. Раз или два он начинал вслепую искать сигареты, но, не нащупав пачки, забывал о ней. Его горячие пальцы, скользя по столешнице, оставляли на полированной поверхности медленно исчезающий след.