Гугеноты

Политика Испании к тому времени сводилась к превращению Нидерландов в одну из своих провинций, в которой король, получавший возможность распоряжаться на правах сюзерена ресурсами страны, мечтал заниматься откровенным грабежом. Но посылать морские эскадры в Нидерланды в обход Франции стало небезопасно. Английские пираты, заручившись поддержкой своей королевы, дерзко нападали на испанские суда, грабили их и топили. Причем не только в Ла-Манше, но и на пути из Америки, откуда испанцы вывозили в несметном количестве золото местных аборигенов. Видя такое положение дел, Филипп II охотно дал согласие на предоставление отрядов испанских солдат для французских католиков, мечтавших расправиться с гугенотами, для чего собственных сил явно не хватало. В обмен на это он пожелал провести свои войска сухопутным путем через Францию и Нидерланды. Карл Лотарингский любезно согласился на такое требование, но поскольку сделка показалась Филиппу неравноценной, он потребовал у Гизов Бургундию и Прованс. На это кардинал ответил ему, что как только Гизы станут полноправными правителями в государстве, пусть даже при живом короле, а это случится тогда, когда они покончат с кальвинизмом, они обязуются выполнить этот пункт соглашений, но с одним условием: Филипп должен был упросить папу, чтобы тот посадил Франциска Гиза на миланский престол.

После недолгого раздумья обе стороны, все обмозговав, пришли к взаимному соглашению и подписали документ, в котором и излагался пункт за пунктом приход Гизов к неограниченной власти и создание ими вкупе с Испанией огромной абсолютной монархии.

Теперь вставал вопрос: для чего Франциск де Гиз желал помириться с Екатериной Медичи? И коннетабль догадался, в чем тут причина. Гиз хотел уговорить королеву, благо она была в хороших отношениях с Филиппом, чтобы она позволила испанским войскам пройти через Францию. За это испанский король мог пообещать ей территорию за Пиренеями, и уж от этого-то она бы никак не отказалась, хотя бы ради того, чтобы окружить кольцом Жанну Д'Альбре и не дать ей высунуться из своего протестантского логова. А когда испанские войска вторгнутся во Францию, часть их уйдет в Нидерланды, другая же останется с Гизами для борьбы с гугенотами.

Однако Екатерина, эта хитрая бестия, могла и не дать такого согласия, заподозрив неладное в необычной просьбе герцога и, отложив на время свое окончательное решение, принялась бы разгадывать загадку, преподнесенную ей Гизом. Вряд ли она догадалась бы, но случись это — гнев ее был бы страшен. Она не стала бы возмущаться, топать ногами, кричать, что покарает изменников, возможно даже, она просто промолчала бы, потом засмеялась и погрозила Гизу пальчиком. Попеняв ему только за то, что он хотел ее провести; но в один прекрасный день герцог де Гиз просто исчез бы. И либо его труп выловили бы в Сене, либо его единственными собеседниками до конца дней стали бы стены Бастилии.

Однако была и еще одна досадная неприятность в отказе Екатерины. Узрев опасность, грозящую Франции, а заодно и ее семейству, она порвала бы с католицизмом и расцеловалась, будто родная сестра, с Елизаветой Английской, превратившей страну в оплот кальвинизма. И, едва эти две кумушки объединятся, как сотрут в порошок Гиза, кардинала и все их семейство. Мало Англии, Екатерину поддержат Нидерланды, германские протестанты в Швейцарии, этот оплот кальвинизма, давший миру самого сильного вождя Реформации.

Но, едва испанские войска пройдут «дружеским» маршем по Франции, как Елизавета, узнав об этом, тут же отвернется от своего южного соседа, и ни о каком союзе тогда уже не может быть и речи. Вот и устранена первая опасность со стороны Реформации. Войдя в Нидерланды, Филипп II оккупирует их и навяжет местному населению свою волю. Вот и второй враг обезоружен. А с германцами Гизы и сами справятся, благо их владения находятся рядом, да и Германия в то время распалась на множество княжеств, каждое со своей формой правления и каждое поставляющее своих сыновей на великую бойню народов, в особенности тех, кто больше платит. Значит, со стороны кальвинизма опасность не грозит; вопрос теперь в том, как суметь уговорить мадам Екатерину, чтобы она позволила Филиппу II перевалить через Пиренеи.

Вот зачем пришел герцог де Гиз к коннетаблю Монморанси, вот какие планы вынашивали пятеро братьев Гизов и вот о чем надлежало бы знать коннетаблю как первому министру короля Карла IX. Однако благодаря тому, что в доме Гизов служил его человек, которому он щедро платил, коннетабль знал основную суть замысла Франциска де Гиза, к сожалению, без подробностей.