Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ)

По воздуху прокатилась какая-то невидимая волна, от которой мой виртуальный мозг «пошёл гусиной кожей», как выражались Древние. Внутренний гаргуль взбесился, он внезапно воспылал ненавистью именно к самому сильному члену вражеской группы, словно все остальные перестали иметь значение. Я понял, что на мне использовали какое-то умение, что меня провоцировали, однако, это не сработало на разуме живого человека, только на мобе. Стоит броситься на танка, как он свяжет меня боем и позволит двум другим врагам пройти дальше, к Мэдлин. Этого не должно было случиться.

Я выпустил лопату из рук и, ухватив саван могильного смотрителя, бросился прямо на Тогбакла. Он решил, что всё происходит по его задумке, поднял щит, но вместо лобового удара я просто накинул не йети саван и принял тяжёлый удар. Броня правой руки громко треснула, но не развалилась, и я тоже устоял. Повторно йети ударить не смог, потому что на его дескрипторе вспыхнула яркая, пульсирующая зелёная капля, и шкала жизни стала быстро сокращаться. Особо не целясь, я ударил когтями туда, где под саваном должно было находиться лицо, и волна удовольствия прокатилась по телу. Броня снова стала целой.

«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 29!»

Торжествовать было некогда, я уже вырвал из лапы йети щит и закрылся от оглушительного парного залпа. Лупарь действительно ударил с невероятной силой, меня оттолкнуло, и, хотя, щит спас, часть картечи попали в живот и бёдра. Не знаю, чем рогоносец заряжал ружьё, но эта мерзость прожгла броню, добралась до живой ткани и причиняла теперь такую боль, что хотелось выть.

Я заставил горящее тело подняться, отбросил дымящиеся остатки щита и оказался лицом к лицу с разбойником. Пока тифлинг перезаражал пушку, главарь банды ловко поигрывал клинками.

— С такими я ещё не сталкивался, — усмехнулся он, — ну и уродливый же выродок.

Я расстегнул ремни маски, показывая свою морду во всей красе.

— Твоя мать не жаловалась.

— Моя кто? Что?! Почему ты…

Я атаковал и ему пришлось защищаться, когти лязгнули по латной броне на левой руке, меч ударил мне в грудь, но взвизгнул, столкнувшись с толстыми внешними рёбрами. Разбойник быстро сдвинулся влево, вправо, проверяя скорость моей реакции, его руки замелькали, а мне пришлось поднять предплечья, по которым он стал бить.

— Кишки выпущу, субстанц!

Этот выкрик прозвучал глупо, но гаргуль в голове дрогнул, — Рожер стал казаться ему опаснее, хотя секунду назад внутренний монстр желал только вырвать противнику горло и вскрыть череп. Вот как? Рога владел Устрашением. Что ж, в эту игру можно было играть вдвоём, был бы высокий показатель Харизмы.

— Я буду есть тебя медленно, — зарычал я, — пережёвывая каждый хлюпающий кусочек, и смеясь оттого, как глупо будет выглядеть твоё лицо. Ты присматривался к мертвецам, Рожер? Я присматривался, у них на лицах только посмертное удивление, они думали, что будут жить вечно, а вместо этого, их сожрал я.

В моём голосе вибрировало Устрашение, а он бледнел, по-настоящему начинал бояться. Как я и думал, игроки были избалованы. Мэдлин писала, что обычно они чувствовали одну тридцать шестую часть настоящей боли во время получения ран. Слабый дискомфорт вместо агонии, они были в безопасности здесь, и не смотрели в лицо ужасу.

— Выпустишь мне кишки? Ты хотя бы держал их в руках? Наматывал на пальцы?

Я стал наседать, длинные руки давали преимущество, но движения выходили медленными; рога поднырнул под удар, рубанул в живот, я попытался насадить на когти его нижнюю челюсть, но только чуть оцарапал, — Рожер успел отклониться. Дрянное тяжёлое тело сковывало, не позволяло реализовать мой потенциал в рукопашной.

— Отойди, субстанц! — кричал тифлинг. — На этот раз я его снесу!

Над нами гремели заклинания, выли чудовища, которых швыряла и опутывала бинтами Лиззи.

— Ты пробовал кишки на вкус, вытягивал их с треском из разорванной брюшины? А я вытаскивал, я их жрал! И тебя заставлю! Твои собственные кишки!