Гуль. Харизма +20. Том 2 (СИ)

— Кстати, пока ходил за сырьём, собрал для вас немного патронов. Боеприпасов внутри халка прорва, но все разные, пришлось отбирать, в общей сложности не больше двух сотен выстрелов.

— Мы благодарны, господин инженер, — заверила Мэдлин, — награда за ваше освобождение также получена. Желаете покинуть халк? Мы высадим вас в Щедрых Холмах.

— Благодарю, но этого не требуется. Я остаюсь.

Я подумал, что вне стрессовых ситуаций Феликс Кситриан был… выносим, пожалуй. Хотя, он бросал вокруг такие взгляды, что появлялось первобытное желание впечатать кулак в его смазливую мордашку.

— И что ты будешь здесь делать, Кситриан?

— Хм? — Он открыл глаза, чуть повернул голову. — Распоряжусь своим имуществом, добью живность, а потом решу. У меня есть походные консервы и много мелкого лута, который нужно выкопать из хлама. Найду, чем заняться.

Мэдлин чуть приподняла бровь.

— Если я правильно поняла, господин инженер, вы обладаете артефактом анрати? Даже самые простые из них стоят порядка полумиллиона Драгоценных. Удивлена тем, что вы собрались рыться в мусоре.

— Видите ли, госпожа ведьма, — осклабился он, — изделия анрати нужны мне не для продажи, а для более высоких целей, поэтому буду очень признателен, если вы не станете совать свой носик в мои финансы.

— Буквально последнее, что я собиралась делать. Елизавета, Антон, идём.

— И всё-таки, где ты… — заговорила Лиззи.

— Заберите её от меня уже! Это невыносимо! Никакого уважения к личной жизни!

Он нетерпеливо притоптывал, пока мы поднимались на борт «Мушки», пока заводились двигатели и начинали стрекотать крылья. Взлёт.

— И всё-таки, глубины человеческой природы могут удивить. По всем признакам он тот ещё субстанц, однако же, мечтатель.

Я вёл топтер по намеченному курсу ещё около четверти часа, Лиззи что-то мурлыкала, копаясь в чемодане с красками, Мэдлин глубокомысленно молчала, даже не открыв книгу, ворон чистил перья.

— Мечтатель?

— Ага! — неожиданно заговорила мумия. — Он ищет путь за пределы Галефрата!

Я повернул голову к ведьме, та, помедлив, кивнула. Мне нравилось рассматривать линию её профиля.

— Я рассказывала тебе про анрати, Антон?

— Упоминала парой предложений.

— Это тема на несколько лекций, так что буду кратка. Анрати, они же Предтечи — первая разумная раса в Галефрате, чада Андрастуса, адепты абсолютного Порядка. Когда-то этот мир принадлежал им, и анрати достигали того, чего человечество достигло сейчас, в реальном мире. Со своей спецификой, но всё же. По законам жанра, их время прошло. Огромные города, вращавшиеся на орбите планеты, упали, один из них, кстати, рухнул на Пустоши Кровавых Шипов, отчего теперь главный игривой ивент этого субрегиона — поиск артефактов Предтеч. Они очень дорого стоят и очень редко респятся, этот Кситриан везунчик.

— Но он не собирается его продавать, — сказал я. — Зачем ему такой ценный лут?

Лиззи просунулась между нашими креслами и указала вперёд и вверх, сквозь фонарь кабины, где очень далеко наверху, через прореху в облаках был виден летающий остров. Я замечал его уже несколько раз прежде, смутный тёмный силуэт странной формы.

— Что?

— Он хочет туда, — сказала Лиззи, — мечтатель. Многие хотят, но никто ещё не попал. Даже самые сильные «киты».

— Это какой-то особенный остров?

Мумия глух засмеялась под золотой маской.

— Елизавета, — Мэдлин прикрыла губы книгой, пряча улыбку, — сделай ему поблажку, он совсем ещё нуб. Это не остров, Антон, это последний город анрати, который не упал, заброшенный, полуразрушенный, но не забытый. И парит он не в Верхнем мире, а на низкой орбите планеты, полторы сотни километров над уровнем моря. Ни один корабль не может туда добраться, ни одни врата, ни одно заклинание; выход за пределы атмосферы закрыт для игроков. Но некоторые уверены, что если собрать артефакты Предтеч, то можно обрести ключ к городу. Тот, кто это сделает, может стать властелином мира.

Я хмыкнул. Чтобы оставаться заметным на таком расстоянии, предмет должен быть по-настоящему колоссальных размеров.

— Звучит помпезно и невыполнимо. Видимо, придётся мне.

Они перестали смеяться, поняв, что я не смеюсь.

— Антон?