Гулаг для эльфа

Наверное, его судьба в этом мире была бы другой. Но в один прекрасный день, когда он уже работал на Комбинате и даже стал выдавать норму не хуже легендарного Стаханова, с ним вдруг разговорился один из попаданцев из более поздних времён. Тот сказал ему в таверне за ужином, под лёгкое вино, что, вообще-то, Корчагин просто герой какой-то весьма средней книжки и ничего выдающегося в своей жизни не сделал. Это было неожиданно и Павка сначала отмахнулся от этих слов. Но его собеседник стал приводить факты, которые никто не мог знать. Выпив ещё бокал вина, тот стал рассказывать о подловатости натуры Павки, начав с того, как тот подсыпал махорки в тесто для куличей, которое затеяла перед Пасхой матушка отца Василия. Даже то, что вместо махорки Павка хотел насыпать толчёного стекла, тоже не осталось втайне. А потом рассказал о распущенности самого Павки, о том, как тот обошёлся с Тосей Тумановой. Павка возмутился! И тогда ему в лицо дословно пересказали слова дальнего родственника из Крыма:

— Семейные законы теперешние осуждаю, — говорил Корчагин. — Захотел — женился, а захотел — разженился. Полная свобода.
На что приютивший его родственник ответил:
— Вот Лёля со своим хахалем сошлась, не спросясь, и разошлась, не спрашивая. А теперь, извольте радоваться, корми её и чьего-то ребенка. Безобразие!

И что в итоге? Павка отомстил всей крымской родне за эти слова, превратив их жизнь буквально в ад. А ведь по своей сути сказанные ему в лицо стариком слова были правильные. Так утверждал его собеседник в таверне - представляете, жили спокойно люди, пусть не всегда ладили друг с другом, пусть жизнь их "убога и сера", но было спокойно. Но вот вихрем враждебным врывается ррррреволюционер – и тут же среди членов семьи вспыхивают вражда и ненависть. Семья раскололась. А Павка уехал.

И про строительство узкоколейки Корчагину припомнил его странный собутыльник. Аргумент был довольно весом - вместо того, чтобы летом заниматься заготовкой и вывозом дров, Павка с товарищами занимались агитацией и постоянными митингами, собраниями, то есть ничегонеделанием. А потом, когда ударили морозы, пришлось губить людей на доставке необходимого топлива. Элементарная безответственность. И больше того – преступная глупость. Так и сказал – преступная глупость. Корчагин не стерпел. Не желая признать правоту собеседника, он кинулся на него с кулаками. Дело кончилось банальной дракой. А наутро Корчагин решил устроить революцию... Но вот где?

Митинг на площади закончился. Толпа стала расходиться, выкрикивая различные лозунги. А Павка Корчагин сел за стол. Надо было написать новое постановление Реввоенсовета. Предстояло готовиться к переправе через Андуин. Пора было приступать к решительным действиям. На той стороне, в Мордоре, окопались оппортунисты, соглашатели и прочая контра, с которой надо было покончить одним ударом.

* * *

- А ведь говорил я тебе, Гриша. Говорил. – Грин поставил кружку на стол, - Все эти «великие идеи»…

- Ну, говорил. – уныло согласился Карацупа, - И что теперь? Лапки в гору и сдаться? И потом – нельзя ведь без идей! Люди за них кто на крест, кто на плаху, кто на костёр шли.

- Любая идея, Гриша, - Грин ткнул в него пальцем для пущей убедительности, - обслуживает строго ограниченное количество людей и строго определённое время. Тоже весьма ограниченное.

- А мировые религии?

Грин отмахнулся.

- Сколько их было, тех религий? Кто их помнит кроме кучки учёных? А ведь люди ради них тоже на смерть шли. И где они? Кто-то в том, нашем, мире, верит сейчас в какого-нибудь Зевса, Афину Палладу, или вот того же Перуна с Велесом? И, кстати, насчёт религии, раз уж зашла речь. Я тут попробовал этот вопрос изучить.

- И что? – поинтересовался Карацупа.

- Да ничего! Представляешь! Ничего! У тех же орков – примитивный шаманизм и вера в духов. Да и остальные недалеко ушли от них. Никаких нравственных принципов, заповедей, священных книг – ничего! Валары, или как их ещё зовут эльфы, Айнур – это не боги в нашем понимании.

- А кто? – удивился Карацупа.

- Да я сам точно не разобрался. – несколько смутился Грин, - Не то правители, не то покровители… Но бог, вроде как, у них есть.

- Эру Илуватар. – сказал Карацупа.

- Только этот бог у них тоже вроде как так… не пришей кобыле хвост. Потому что сколько-нибудь оформленного культа со всеми атрибутами типа жрецов, или как их там ещё и прочих служителей, священных книг и даже Церкви, как общественного института, у него нет. Полная партизанщина, Гриша.

- И что с того? – не понял Карацупа.

- Да только то, что занесло нас в очень примитивное общество, ещё толком не вышедшее из первобытнообщинного строя. А мы тут собрались коммунизм строить. Перескочив разом через несколько ступеней общественного развития. И удивляемся, что у нас ничего не выходит. Мы, получается, сами по себе, а местные, за оооочень небольшим исключением – тоже сами по себе.

- Ну… Теперь уже не совсем сами по себе. – возразил Карацупа.

- Не все, Гриша. Не все. – повторил Грин.

** *