ГУЛАГ. Государство в государстве

Прямо дороженька: насыпи узкие,
Столбики, рельсы, мосты.
А по бокам-то всё косточки русские…
Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?
Чу! восклицанья послышались грозные!
Топот и скрежет зубов;
Тень набежала на стекла морозные…
Что там? Толпа мертвецов!
То обгоняют дорогу чугунную,
То сторонами бегут.
Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд!»

После 1991 г. стихотворение Некрасова «Железная дорога» было исключено из школьной программы: «Детки, учите только Солженицына – там всё написано».

6 (18) января 1886 г. вышел закон «О занятии арестантов работами». Согласно ему, время работы арестантов летом составляло 11 часов, а зимой – 10 часов.

«После Закона 1886 г. о труде заключенных стали издаваться дополняющие его циркуляры. Одним из них был Циркуляр от 3 марта 1888 г., определявший виды арестантских работ. Особое внимание уделялось внешним или, как их еще называли, наружным, общим работам. Заключенные уездных тюрем Санкт-Петербургской губернии, например, занимались сплавкой бревен и дров по рекам, косили траву, сушили сено, исправляли железную дорогу, чинили мосты. Для арестантов Псковской и Новгородской губерний работы часто ограничивались очисткой площадей и мест около присутственных и городских зданий. Внутренними считались работы в мастерских и реже – в камерах.

Занятия арестантов в тюрьмах северо-западных губерний особым разнообразием не отличались: повсеместно практиковали портняжное, сапожное, бондарное, слесарное ремесло, плетение из мат и мочал соломенных вещей, лаптей из лык, вязание чулок, носков, прядение льна и т. п. Наконец, небольшая часть арестантов занимались приготовлением пищи (кашевары), выпечкой хлеба (хлебопеки), работали в качестве ламповщиков, банщиков, стирали и чинили белье, обрабатывали тюремные огороды»[10].

Однако охватить системой ГУЛАГа все отрасли производства ни у Александра III, ни у Николая II не получилось.

Против ГУЛАГа насмерть встали все предприниматели и купцы. Разумеется, не из жалости к зэкам, а ради собственной выгоды. Они испугались конкуренции ГУЛАГа. Поэтому попытки властей создать эффективные и рентабельные предприятия, где бы работали заключенные, провалились.

Но тут речь идет только о Европейской части России. В Сибири и на Дальнем Востоке картина была совсем иная.

Там каторжникам конкурентов не было, да и вообще работать на царских стройках было попросту некому. Например, в 1890 г. число ссыльнокаторжных в составе дальневосточного населения составляло в Забайкалье – 2,3 %, в Амурской области – 1,8 %, в Приморской – 1,4 %, на острове Сахалин – 39,7 %. Ежегодно правительство увеличивало число этапов ссыльнокаторжных, которых направляли на окраины страны. Вызвано это было тем, что в начале 90-х гг. XIX века в Центральной России каторжные тюрьмы упразднялись, и сосредоточением тюремного населения становились Дальний Восток и Забайкалье.

На Сахалине добыча каменного угля велась исключительно каторжанами. Впервые осенью 1853 г. на Сахалине матросы со шхуны «Восток» вручную добыли первые 30 тонн угля. Но начальство быстро смекнуло, что добывать уголь на Сахалине куда выгоднее с помощью каторжников. С 1858 г. там работали каторжники.

«Первые каторжники, добывавшие там уголь, работали фактически без охраны – бежать в совершенно диких краях было некуда, а казна платила им 2 копейки за каждый добытый пуд угля. Труд заключённых оказался крайне выгоден: добыча одной тонны сахалинского угля в итоге стоила казне 1 рубль 25 копеек, тогда как за тонну японского угля платили свыше 20 рублей, а британский уголь стоил 68 рублей (!).

18 апреля 1869 г. император Александр II подписал указ об учреждении каторги на острове Сахалин. Официально документ назывался “Положение Комитета об устройстве каторжных работ” – предполагалось, что каторжники будут осваивать далёкий остров и добывать уголь для Сибирской флотилии…

Но до появления Транссибирской железной дороги оставалось ещё почти 40 лет, поэтому каторжники шли на Восток пешими этапами. Путь из Москвы в Забайкалье занимал больше года и обходился государству минимум в 125 рублей на одного заключённого. Отправить каторжника из Иркутской губернии на Сахалин – больше двух тысяч вёрст только до Охотского моря – стоило ещё дороже, почти 150 рублей. За первые три года существования каторги на остров сумели доставить ещё 665 приговорённых, затем новых заключённых на Сахалин не поступало целых восемь лет: слишком дорогим, тяжёлым и долгим было пешее “этапирование” на край империи»[11].

Ну а после открытия Суэцкого канала каторжников стали завозить на Сахалин морским путем из Одессы.