ГУЛАГ (историко-социологический аспект)

- из лагерей и 103,8 тыс. - из колоний), но в данном случае эти цифры мало о чем говорят, т.к. нет указаний о том, каков среди них был процент досрочно освобожденных и реабилитированных "врагов народа". Нам известно, что 1 января 1941 г. на Колыме находилось 34 тыс. освобожденных лагерников, из них 3 тыс. (8,8%) полностью реабилитированных [18].

А.И.Солженицын, безусловно, прав, говоря об антипотоке 1939 г. как о небывалом случае в истории НКВД. Местные органы власти и органы НКВД были поставлены в такие условия, что они непременно должны были ежедневно, ежечасно "классово бороться". Существовало своего рода соревнование в выявлении и обезвреживании "врагов народа". Причем отставание в этом соревновании могло иметь самые печальные последствия для исполнителей этого грязного дела, т.к. по этой причине их самих могли занести в число "врагов народа".

В этих условиях для органов уже не имело значения, виновен ли данный человек или невиновен. Главное - арестовать достаточное количество "затаившихся врагов" и этим показать, что они, органы, якобы активно "классово борются".

Такая деятельность НКВД, особенно в период 1937-1938 гг., была на редкость чудовищна и безнравственна, но по сложившимся в 20-30-е годы представлениям о "законах классовой борьбы" считалось нравственным все то, что вело к быстрейшей ликвидации классового врага.

Таблица 7

Наличие заключенных в тюрьмах СССР (по состоянию на 1 декабря 1940 г.) [16]

Категории заключенных

Численность

Всего

461683

в том числе:

Подследственных

108240

из них:

за органами ГУГБ НКВД

61011

за органами РК милиции

47229

Числящихся за прокуратурой

32717

Числящихся за судами

43382

Осужденных

271117

из них:

по Указу от 26 июня 1940 г.

83223

по Указу от 10 августа 1940 г.

49733

прочих осужденных

138161

(из них кассационных)

81912

Транзитно-пересыльных

6227

Вывезено осужденных в лагеря и колонии с 20 ноября по 1 декабря 1940 г.

59493

из них:

осужденных по Указам от 26 июня и 10 августа 1940 г.

29160

прочих

30333

Но даже с позиций этих "законов классовой борьбы" результаты охоты органов НКВД на "затаившихся врагов" являлись почти сплошной халтурой. Позднее, во время войны, выяснилось: десятки тысяч людей, всегда испытывавших ненависть к советскому общественному и государственному строю и мечтавших устроить массовую резню коммунистов, что побудило их стать активными пособниками фашистских захватчиков, избежали в 1937-1938 гг. ареста по той причине, что не вызывали у органов НКВД особых подозрений в силу своего показного "верноподданничества". Иначе говоря, настоящим затаившимся врагам ничего не стоило обвести сверхбдительные органы вокруг пальца. В то же время ГУЛАГ был битком набит преданными Коммунистической партии и Советской власти людьми, которые во время войны в своих письмах в различные инстанции просили оказать им только одну услугу - послать их на фронт, позволить с оружием в руках защищать Родину, идеалы Великого Октября и социализма. То, что органы НКВД (особенно при Н.И.Ежове) в основном занимались не настоящей классовой борьбой, а ее чудовищной имитацией в широких масштабах, выявилось и во время массовых реабилитаций жертв сталинских репрессий в середине 50-х годов и позднее.

Говоря о халтурном исполнении "законов классовой борьбы", нельзя, конечно, забывать, что под видом "классовой борьбы" сводились внутрипартийные политические счеты и др. По составу заключенных ГУЛАГа можно сделать вывод, что широко практиковались заранее спланированные аресты определенных категорий лиц, пребывание которых на свободе в "государственных интересах" было нежелательно, хотя с юридической точки зрения они были совершенно невиновны. Например, во второй половине 30-х годов среди заключенных-специалистов довольно много было финансовых работников (бухгалтеры и др.). Здесь налицо стремление государства под видом "врагов народа" упрятать их за решетку с целью понадежнее сохранить финансовые тайны (лишение права переписки вызывалось той же причиной).

Это только один из многих примеров изуверской практики расправы с невинными людьми в "государственных, интересах".

В течение 20-х - начала 50-х годов репрессивная политика никогда не прекращалась, но в разные периоды имела тенденцию то к затуханию, то к взлетам (наиболее крупный взлет приходится на 1937-1938 гг.). Это свидетельствует о том. что тогдашнее руководство партии и государства рассматривало репрессивность как непременное условие нормального функционирования и поступательного укрепления режима, как постоянно действующий инструмент упрочения собственной власти и, в конечном итоге, как закономерность социалистического строительства.

Однако руководители Коммунистической партии и Советского государства рассматривали репрессивность, включая организацию в широких масштабах лагерной системы, не только как способ собственного самосохранения, но и сохранения и упрочения позиций в обществе своей социальной базы в лице рабочего класса.