Гуляевы

Кабы так – жить да радоваться. Но в стране уже запахло катаклизмом, предтечей которому стали экономический кризис и тотальный дефицит. Из магазинов исчезли продукты. Пустые прилавки, как мерзость запустенья, действовали на психику обывателей эффективнее вражьей пропаганды. Рядовые граждане, вчера еще лояльные советские патриоты, материли правящую коммунистическую партию на чём свет стоит. Телевидение, радио и газеты под чутким руководством «прораба перестройки» Яковлева каждый день обличали проклятое советское прошлое, публикуя всё новые «сенсации». Своё веское слово сказала творческая интеллигенция, которая призывала к «покаянию» и приводила в пример «цивилизованный процветающий Запад», на который нам, Иванам-дуракам, стоило равняться.

– Жили бы, как в Америке, если бы не коммунисты… – орали граждане друг другу, досадуя, что угораздило родиться в Стране Советов, а не где-нибудь, в Филадельфии.

Впрочем, на этом поиск виноватых не закончился. Иные шли дальше. Всё чаще стали раздаваться голоса тех, кто обвинял в своих бедах «великодержавный русский шовинизм».

Осенью 1990 года, спасаясь от погромов, Гуляевы бежали из республики. За день до начала «акции», их успел предупредить сосед по лестничной площадке:

– Паша, завтра в городе начнутся беспорядки. Собирайте вещи и вылетайте в Россию. Чем скорей, тем лучше.

– Куда нам бежать, Василич? Кто нас ждёт? – возразил Гуляев. – Ладно бы, детей не было. Собрались с женой – да рванули куда глаза глядят, ежели тут невмоготу. Но ведь дети…Где жить прикажешь? В общаге? Здесь у нас своя трехкомнатная квартира с обстановкой. У меня – работа, у детей – школа.

– Старик, мы тыщу лет знаем друг друга… Скажи, я похож на идиота? – завёлся Василич. – У меня нет своей семьи. Бабы были разные, а семью, дурак, так и не создал. Сейчас пятый десяток разменял, болтаюсь один по свету, никому не нужный. Мне терять нечего. А у тебя – три сына, три! Бросай всё, спасай детей! Добро наживешь еще. Ты – молодой, сильный. Руки есть, башка на месте. Бегите!

Сосед работал журналистом в местной газете, и знал обстановку из первых рук. Целый час он убеждал Гуляевых покинуть республику. Но Катька – жена Павла – упорно не хотела срываться с обжитого места:

– Полоумные мы что ли? Куда бежать? В леса, болота? Тут у нас вон какие хоромы.

– Да поймите вы – это вопрос жизни и смерти! Не хотел пугать вас, ребята. Но раз уж по-другому никак. В общем, слушайте…

Василич стал рассказывать шокирующие подробности недавнего погрома, который произошел в соседнем районе. Он сам выезжал на место в качестве корреспондента, и видел много такого, что было запрещено разглашать широкой общественности. Но сейчас эти факты стали теми железобетонными доводами, которые сломили упрямую Катьку.

– Поймите, вас по любому отсюда выживут. И никакая милиция не поможет – подытожил сосед. – Я сам ни сегодня-завтра, вылетаю на Урал. Там у меня брательник, и другой родни навалом.

Гуляевы бросились лихорадочно собирать чемоданы, боясь опоздать на ближайший рейс в Москву.

– Берем только самое необходимое! Что сможем унести в четырех руках – командовал Павел, стараясь не терять самообладания, будто речь шла о давно задуманном переезде. – Никаких вазочек, тарелочек. Приедем на новое место – будем обживаться заново. Ты зимнюю одежду главное положи.

– Куда же мы поедем-то? – вопрошала жена, трясущимися руками укладывая в чемодан мальчишеские рубашки. – Мои все в Прибалтике, там тоже сейчас волнения начались. А твои…

– Мои…на дне морском – сказал Павел, родители которого погибли в 1986 году в Цемесской бухте, при столкновении пассажирского парохода «Адмирал Нахимов» и балкера «Пётр Васёв». – Ладно, чего вспоминать. В общем, решение такое. Едем к моей двоюродной сестре, в Волговятск. Других вариантов нет.

Чтобы не испугать детей спешными сборами, Катька придумала красивую историю.

– Мы сегодня улетаем в Москву! Папе медаль будут вручать во Дворце Съездов! Ночью пришла телеграмма. Надо торопиться, иначе не успеем.

– Ура в Москву! – обрадовались пацаны. – А мы пойдём на Красную площадь?

– Пойдём, пойдем… – убеждала Катька, одевая младшему Никитке гамаши задом наперёд. Её руки сильно дрожали, и Павлу пришлось броситься жене на помощь.

– А, ну давай, по-солдатски! – скомандовал он мальчишкам. – Кто быстрее оденется – тот командир!