Гуляй-Город

Через неделю они дали интервью журналистам, и в столице вышла статья в газете, что планируются ввести пилюли счастья, которые дадут людям того, чего им не хватает больше всего – полного погружения в работу и отсутствия к ментальным переживаниям и рефлексии. Для соблюдения этой поправки в Constant было создано новое силовое государственное учреждение – Ментальная Полиция. Люди должны прийти на чипирование, чтобы было проще регулировать их уровень счастья. Если они не принимают пилюли, то чип это фиксирует, и его не пускает турникет в магазины и прочие учреждения.

Вскоре учёные разработали пилюли, которые заставляют определенные отделы головного мозга прекращать свою работу. Это позволяло человеку полностью уйти в работу и найти свое счастье.

Глава четвертая

Ганарей читал газету, сидя полуголым на кухне, распивая пиво из гранёного бокала, положив ноги на стол, и откинувшись на спинке стула.

– Что это ещё такое?! А может я не буду счастливее от этих таблеток! Какие бредовые поправки!

В тот момент в дверь постучали. Ганарей, кряхтя и ругаясь матом пошел открывать дверь. Когда он открыл её, к нему ворвались люди в синих костюмах, и синих кепках.

– Будете счастливы, гражданин, вы просто ещё не принимали пилюли, – сказал один из них, который в отличии от других имел две черных дыры на погонах, – Когда примите, вы поймёте, что это счастье, к которому вы стремились всю вашу жизнь.

Они мгновение обменивались взглядами, после чего старший кивнул в его сторону, и сказал:

– Увести.

Двое здоровых парней взяли его под лопатки, и поволокли из квартиры.

– Да вы кто такие, молоток вас по гвоздю?!

– Ментальная Полиция, – ответил старший, предъявил документы и представился, – Энергетический Вампир второй степени Влад Дракула!

Ганарея увели, а офицер в звании Энергетический Вампир второй степени поправил фуражку, свой длинный и задранный воротник, подмигнул себе в зеркале, щёлкнул в пальцы, свистнул, и довольный покинул квартиру, сказав при этом:

– Скоро всех мы сделаем счастливыми!

Дверь за ним захлопнулась, и после этого можно было увидеть плакат. На нем был изображен знаменитый писатель Лев Толстой, приставивший указательный палец к губам, а ниже надпись:

«Устал. Решил поговорить с людьми. Разочаровался. Буду молчать.»

Глава пятая

На улице стоял яркий солнечный день, на ветках возле пятиэтажного дома, архитектуру которого называли "Муравейником", сидели птицы, и перекрикивались между собой.

– Что это у людей происходит? – спрашивала Синица у старого ворона, – Стали прям как коровы, которых они выращивают для мяса и молока.

– Это они та-а-ак зако-о-оны принима-ают, и счита-ают, что соблюде-ение но-о-вого: созна-а-а-ательность, – медленно протягивал Ворон.

– Аргх! – раздалось по человечьи из окна квартиры, – Это они ещё закон о критике власти не приняли!

Это был попугай, который любил говорить обо всем с иронией.

– Ты не ори на человеческом, вдруг услышат и за Подсказку примут!

– Тогда будет ещё смешнее!

– Ну да, нам то птицам что? Ничего не будет.

На лавочке сплетничали старухи, подобно птицам на ветках.

– А смотри ка, Ганарея из семнадцатой то забрали! – говорила беззубая бабка, которая пыталась разгрызть семечку.

– Небось, наркоман был! – сказала вторая.

– Ты чего, Петровна? – спросила третья, – Какой наркоман? У нас давно за наркотики не сажают!

– Нет, почему же? – поправила первая, – Сажают – когда подбрасывают.

– Но наркоманам же не подбрасывают, если у них дома наркотики?

– Тоже подбрасывают. Полиция заходит, смотрит: "Ага, наркотики. Но так я его не арестую, потому что это его наркотики. А вот подброшу я ему свои, экспертиза покажет, что это был наркотик из полицейского пайка." А так не, не сажают, у него же наркотики свои, наркоманские то.

– А Ганарея то за что забрали?

– А он работать не хотел, говорил мол: Да я несчастным быть хочу, мне ваше счастье от ежедневной работы без оплаты труда только несчастье.

– Да, совсем дурак он что ли? Такую возможность потерять! А ведь работа семь ноль с двенадцати утра до двенадцати…

– Ночи? – спросила бабка, и у нее выпали зубы.

– Степановна, какой ночи? С двенадцати утра до двенадцати утра. Семь ноль. Да ещё работа без оплаты труда! О таком счастье можно только мечтать.

– Да, я вот в свою молодость эти таблетки не пила, и жила несчастной, работала как дура за деньги, да ещё по восемь часов в сутки. А тут такое счастье!

– Эти законы всегда только на пользу. В нашей стране сидят великие умы!

Глава шестая

Ганарей отказался от принятия пилюль в отделении Ментальной Полиции. Когда ему сунули пилюлю в рот, и спросили:

– Ну как, ощущаешь потребность в счастье?

На что он ответил:

– Вот что я ощущаю, – и плюнул в лицо Половнику Мамонову этой самой пилюлей, и так получилось, что она попала ему прямо в рот.