Гуляла смерть в фате венчальной

— Таким образом, я должен заключить, что алиби у вас отсутствует, — сказал Гуров. — Поэтому должен просить вас ни в коем случае не покидать пределов поселка. Я лицо неофициальное и не могу взять с вас подписку о невыезде, но если потребуется, лейтенант Касыгов возьмет с вас такую подписку.

— Не покидать поселок… Черт, как это некстати! Я уже собрался вернуться в Москву. Оставаться здесь, после этого оскорбления, которое мне нанесла Лида… Впрочем, о чем это я!

Ресторатор схватился руками за голову.

— Я говорю о ней, как о живой, вспоминаю какие-то жалкие обиды… А ее уже нет, она убита! И вы меня подозреваете в этом убийстве… Да, конечно, я останусь. Буду сидеть в гостинице. И стараться как можно больше находиться на виду у людей. Чтобы вы не подумали, что я нахожусь где-то еще.

— Вам не обязательно все время находиться на людях, — заверил его Гуров. — Достаточно будет, если вы будете находиться здесь, в поселке. И поймите: вас пока ни в чем конкретно не подозревают. Просто мне нужно проверить все обстоятельства, связанные с этими двумя убийствами. А для этого необходимо ваше присутствие.

— Ладно, я понял, — махнул рукой Абуладзе.

Он повернулся, чтобы направиться назад, в гостиницу, и уже сделал несколько шагов, но потом обернулся к Гурову, будто вспомнив что-то.

— Подождите! — сказал он. — Но вы так и не отдали мне мою куртку!

— Простите, Олег Вахтангович, — отвечал Гуров, — но куртку я вам пока не отдам. Это вещественное доказательство.

— Доказательство чего?

— Вот этого я пока не знаю, — признался сыщик. — Может, совершенного вами преступления. А может, чьего-то злого умысла по отношению к вам. Желания вас очернить.

— Понятно… — протянул ресторатор. — Значит, придется мне ходить в этой гадости…

И он брезгливо взглянул на свое кричаще-яркое одеяние. 

Глава 21

Гуров некоторое время глядел в спину уходящему, а когда тот удалился на приличное расстояние, двинулся за ним следом. Сейчас его больше всего интересовала куртка, которая все еще висела у него на руке. Было необходимо выяснить, правду ли говорит ресторатор: действительно ли куртка пропала у него из номера, а затем очутилась среди скал или он сам ее туда доставил.

Он дошел до гостиницы, заглянул в холл. Абуладзе не было. Как видно, он поднялся к себе в номер. Гуров направился к стойке администратора. Там он представился по полной форме, показал свое служебное удостоверение (разговор предстоял долгий, и у собеседника не должно было оставаться никаких сомнений, что перед ним действительно представитель власти) и, в свою очередь, узнал имя администратора; того звали Алексеем Рустамовым.

— Несколько минут назад сюда вошел один ваш постоялец, — сказал Гуров, когда процедура знакомства было окончена. — Выше среднего роста, черноволосый, представительный такой мужчина. Знаете?

— Да, это Абуладзе из двести шестнадцатого номера, — кивнул Рустамов.

— Он куда пошел — к себе?

— Ну да, взял ключ и поднялся на второй этаж.

— Скажи, а вчера вечером ты дежурил?

— Вообще-то я должен был вчера отдыхать, — объяснил администратор. — Но сменщик мой, Эльдар, заболел, так что пришлось мне и днем, и вечером сидеть. Да, вчера я был.

— Постарайся припомнить, когда этот ваш постоялец выходил из гостиницы, — попросил Гуров.

— Что ж, сейчас попробую, — согласился Рустамов. — Значит, поселился он у нас ближе к вечеру… Сходил в ресторан, поужинал. Потом был у себя. А потом, кажется… Да, было около десяти часов. Он спустился вниз, какой-то сам не свой. Спросил меня, где в такое время можно спиртное купить. Я подсказал, что если девушек из ресторана хорошенько попросить, то они продадут. Вообще-то у нас с десяти вечера что-то вроде сухого закона. Но если человеку невтерпеж, а человек солидный, не пьяница какой-то — отчего не пойти навстречу? Видите, я вам все как есть говорю, ничего не скрываю.

— Весьма признателен за такую откровенность, — сказал Гуров. — Ладно, и что потом было?

— Ну, он пошел в ресторан. Видно, действительно сумел с девушками договориться, потому что смотрю — выходит, бутылку коньяка в карман засовывает. И пошел на улицу.

— А в чем он был? Как одет?

— Да в куртке своей. Такая, знаете, спортивная куртка, коричневая… Вот такого же цвета, как та, что у вас в руках.

— Понятно. И когда он вернулся?

— Не скоро. Часа два, наверно, его не было. Да, точно — уже двенадцать пробило, когда пришел. И вид у него, скажу, был еще хуже, чем вначале. Так что коньяк ему не помог.

— И больше ночью уже не выходил?

— Нет, не выходил.

— А со второго этажа нельзя выбраться, не спускаясь в холл? Может, у вас второй выход есть?

— Нет, второго выхода у нас нет, — покачал головой администратор. — Можно, конечно, попробовать с балкона прыгнуть, но высоко получится. Так можно и ногу сломать. Если только человек альпинист или скалолаз — тогда да, тогда можно.

— А сегодня утром к нему в номер никто не заглядывал? Никто его не спрашивал?

— Нет, спрашивать никто не спрашивал.

— А мимо тебя мог пройти посторонний и заглянуть в номер к Абуладзе, когда того не было?