Гулящая Лелечка

Карину он встретил во дворе и сам помог выйти из машины. Уже дома попытался ее поцеловать, но Карина отстранилась и укоризненно произнесла:

— Что ты, Вася? У нас в доме траур! Пожалуйста, не позволяй себе ничего подобного. Я сегодня приехала только для того, чтобы вдвоем с тобой почтить память нашей дорогой и любимой покойницы.

Карина приложила к глазам кружевной платочек и повернулась к Карасеву спиной. Карасев понял, что предложение делать сегодня не стоит, иначе, можно нарваться не только на отказ, но и неприязнь с ее стороны. Он тоже решил проявить благородство и предложил Карине:

— Я тут, Кариночка, подумал, что нужно бы сына Людмилы привезти на ее похороны. Они любили друг друга. И как-то не по-человечески будет, если мы не организуем их последнюю встречу. Ты как, одобряешь?

— Вася! — воскликнула Карина и чмокнула Карасева в щеку, — Ты лучший, ты чудо! Как же я сама об этом не подумала? Но ты, же понимаешь, что это связано с расходами? И немалыми.

— Ты об этом не беспокойся. Справимся.

— К сожалению, мы с тобой не в праве самостоятельно решить этот вопрос. Я должна посоветоваться с Феликсом. Как он решит, так и будет. Звонить?

— Да, конечно.

Карина сразу же позвонила лечащему врачу и рассказала ему о произошедшей трагедии. Потом, постукивая пальцем по столу, долго слушала своего собеседника. Карасев знал этот жест Карины — она волнуется.

«Святая душа! — с нежностью наблюдал за ней Карасев, — Волнуется, словно за собственного сына. Кажется, я начинаю понимать, почему она когда-то приказала мне жениться на Людмиле. Когда мы с ней познакомились, она была неизвестной актрисой местного театра и мечтала о карьерном росте. Поэтому замужество не планировала. Но меня любила и хотела, чтобы я был счастлив. По сути ведь Люда была добрым и бесхитростным человеком и как могла, так и заботилась обо мне. Ну и, наверное, в этом случае ревность со стороны Карины совершенно исключалась. Разве можно было ревновать меня к Людмиле? Да, Карина умный и прозорливый человек».

Наконец Карина положила мобильник на стол и сказала:

— Ничего у нас, Вася, не получится. Лечение прерывать нельзя. Кроме того, нашего мальчика готовят к операции, и в клинику за ее проведение нужно немедленно перечислить деньги. Феликс лично сам занимался расчетом стоимости операции нашему воробышку. Благодаря его щепетильности нам сделаны все скидки, которые только возможны, поэтому ты вложишься в сто тысяч.

— Долларов? — спросил Карасев изменившимся от неожиданного потрясения голосом

— Нет, Вася. Евро. Но в эту сумму уже включен реабилитационный период и месяц дополнительного проживания в отеле при клинике. Так, что сумма вполне обоснованная.

— Кариночка, за эти деньги ты смогла бы несколько раз отдохнуть на горнолыжном курорте, в той же самой Швейцарии.

— О чем ты, Вася? Отдыху я предпочитаю помощь людям. Вот, кстати, принесла тебе буклеты и приглашение на несколько камерных спектаклей по произведениям русских классиков. Это премьера, приуроченная к старту благотворительного марафона в поддержку благотворительного центра Астрея.

Карасев понял, что речь снова идет о деньгах и начал искать пути отступления:

— Ты же знаешь, Кариночка, что я не люблю шумные компании и сборища. Лучше я тебя после спектакля встречу, и мы с тобой отправимся в ресторан или ко мне домой. А в театр я пришлю тебе цветы и дорогой подарок.

— Ты, воробышек, меня не понял? — голос Карины приобрел несвойственную ей жесткость, — Ты должен быть на всех спектаклях! Должен же кто-то задать тон в размере пожертвований. Скажем, не менее десяти тысяч долларов. Ты внесешь деньги, и все последуют твоему примеру. Я же тебе сказала, что спектакли — камерные. Значит, зрители — приглашенные лица, из числа самых достойных горожан. Ты мне на неделю выдели машину и Вольдемара в сопровождение. Хочу лично побывать у каждого приглашенного, рассказать о марафоне и его целях. А потом уж пусть думают, что приличнее: дома отсидеться или все-таки отыскать деньги для оказания помощи обездоленным людям. А еще у меня масса забот чисто технического характера. Нужно ехать в Астрею, договориться о совместной работе, затем в банк, открыть счета. Я плохо разбираюсь в этой рутине, но и передоверить ее выполнение не могу никому.

Карасев слушал Карину и думал: «А ты, Кариночка, с каждым днем дорожаешь, и содержать тебя становится совсем невыносимо. Возможно, я поступил правильно и с предложением руки, сердца и кошелька стоит повременить? А с другой стороны, когда Карина поймет, что у нас общий кошелек, возможно, и расходы считать научится?»

Карина заметила, что лицо Карасева постепенно мрачнеет, и внезапно прониклась к нему любовью и нежностью:

— Дорогой, да ты едва на ногах держишься. Пойдем, я уложу своего любимого в постельку. А Людочка на нас не обидится. Мы оба любили ее, поэтому и она должна порадоваться нашему счастью.

Утром, за завтраком, Карасев как бы, между прочим, сообщил Карине о своем согласии на все финансовые расходы и открыл домашний сейф, где как раз хранилась нужная сумма денег.