Гулящие люди

– Киргиза не страшно, страшно плутать.

– Под Яиком перевоз есть… перевезут. Степью же прямо идти – жажда убьет. Воды вам не сыскать.

Послушались рыбака, частью Ахтубой на нанятой лодке, частью пешком пришли в Астрахань. В городе, боясь много ходить, чтоб на караул не попасть, с утра вышли на базар к Кутуму-протоку. На Кутуме много сыскалось рыбачьих лодок. Купили Сенька с Кирилкой на базаре жареной рыбы, мяса, хлеба. Рыбак, который взялся везти их взморьем до Яика-реки, охотно сходил в кабак за водкой.

Плыли Болдой-рекой весело – пели песни и пили водку.

Когда рыбак узнал, что их направили этим путем, а не степью, похвалил, почесывая в бороде:

– Честной вам человек попал! Лихой – тот бы наладил степью прямо.

– А вот ладно ли? Велел он идти правым киргизским берегом?

– И то верно… Правый берег не травяной, а песчаной… На него я вас и вывезу.

Расплатились, простились. Рыбак пожелал пути:

– Теперь не загниете, будете на Яике.

Шли день по реке, садились, отдыхали, и шли бы хорошо, да Кирилка заупрямился:

– Вишь, река дугу какую гнет! А берег крутой, холмы… Пойдем прямо степью? Там ровно, травы мало.

– Пойдем! – согласился Сенька. Он спорить не любил и знал, что Кирилку трудно переспорить.

Пошли прямо, чтоб сократить дорогу. Несмотря на осень, солнце припекало, на ходьбе стало жарко. Выпили всю водку из баклаги. Воды они не запасали, река была под боком, но, когда удалились от воды, стала долить жажда.

– Ништо, брат Семен! Вон там в стороне озерко…

Пошли к озерку в сторону, оно оказалось далеким, а когда подошли – солончак. Пришлось ночевать. Кое-где нашли прутьев и сухой травы, развели огонь, но от холода оба к утру дрожали. Утром рано пошли, поглядывая на встающее солнце. Над ними вились орлы, а ночью какой-то воздушный хищник, летая около, будил своим писком.

– Черт! И пустыня же тут дикая… – ворчал Кирилка.

Разбрелись на речку с низкими берегами, напились, шапкой черпая. Выбрали мелкое место, перебрели неширокую воду. Сенька молча шел, Кирилка ругался:

– Дурак! Тупая башка… Сам, зри, погиб да товарища сгубил…

– Ништо… – успокоил Сенька.

– Мекаю я, эти холмы перейдем, река будет.

Долго шли, к ночи попали на Яик-реку. Из последних сил нарубили сулебой, висевшей у Сеньки под кафтаном, камыша, развели огонь. У хорошего огня, сытые, уснули. Утром Кирилка сказал:

– Теперь, река-матушка, тебя не покинем!

Стали явственны вдали зубчатые стены Яика-городка, а старый казак-перевозчик перевез за две копейки через бурно-игривую реку. Сенька сказал:

– Кончена, Кирилл, гиблая дорога! От нее и во рту и в волосах песок. Умыться бы?

– Давай купатца?

– Ветер продувает, и река бешеная, сунешься – унесет так, что до берега не пристать!

– Аль мы впервой воду зрим? Купаемся, Семен!

Радуясь, что окончен голодный путь, оба разделись и по песку сползли с крутого берега. Сенька стал медленно мыться, натираясь мокрым песком. Кирилка прямо бросился в воду, ненадолго скрылся с головой, вынырнул, фыркнув, поплыл на ширину.

– Гляди – там уклон, а за ним верту-у-ны! – крикнул Сенька.

Кирилка не слушал, плыл. Сизые волны с пеной набегали ему на плечи и на голову, отбивали все дальше от берега.

– Эй, пора! Вороти-и…

Кирилка послушался, он и сам почувствовал уклон, течение становилось шумным и быстрым. Есаул вытянулся во весь свой могучий рост, напрягая длинные руки, гребя большим размахом, круто повернул к берегу. Набежавшей крупной волной ударило и захлестнуло Кирилку с головой. Одна волна перекинулась через него, прошла другая, третья… И есаул, погрузясь, хлебнул воды. Он справился с волнами, вынырнул, выплюнул часть воды, но ему захватило дыхание, а поперечные волны, не уставая, били и несли к омутам, где вода вилась глубокими воронками. Кирилка, работая руками и ногами, казалось, лежал на одном месте, но его неуклонно относило к омутам.

– Погибнет парень!

Сенька наскоро натянул рубаху, быстро связал два кушака, побежал к месту, где боролся с водой товарищ, хотел кинуть кушаки, но Кирилка, встав на месте, как будто на землю, скрылся под водой. Его отнесло недалеко, и, когда он вынырнул, Сенька кинул ему конец кушака. Есаул успел схватиться, но волны одна за другой, набежав с мутной пеной, покрыли Кирилку, но не могли унести. Сенька тянул кушак и чувствовал, что Кирилка держится крепко. «Не сдал бы кушак?» – подумал Сенька, потянул сильнее, кушак лопнул. Кирилка, справясь, вынырнул, но волны не отпускали свою добычу… Есаула понесло… Впереди крупный камень, волны с шумом били в препятствие на их пути и откатывались к берегу, а дальше выступ, – был на нем дуб, остался пень. Волны снова погрузили Кирилку… Там в воде он увидал могучие корни дуба, схватился за них и пополз на берег. Когда его голова показалась над водой, то Сенька увидал, что товарищ ослабел, готов сорваться. Сенька схватил есаула за косматые волосы и не отпускал, пока тот не выбрался. Посиневший, дрожащий Кирилка, пуская воду изо рта и носа, с трудом проговорил:

– А ведь чуть не утоп!

– Сколь терпели бои? Вышли целы, а тут – на!