Гулистан

Добровольный наш заступник, и Пророк наш, и спаситель,
Благ совершитель, победитель, сана признаков носитель.

Когда такой защитник есть, какой же нужен нам оплот?
Зачем морских бояться волн, когда сам Ной корабль ведет?

Достиг вершин он совершенства, он мрак рассеял красотой,
Мы молим Бога за Пророка с его друзьями и семьей, —

гласит, что, когда кто-либо из нас, рабов, несущих тяжесть оков злосчастья и грехов, возведет с раскаянием руки к чертогу Господа Всеславного и Всемогущего, уповая на его милосердие, Всевышний творец не остановит на нем своего взора; когда раб вторично Господа призовет, тот снова свой взор от раба отведет; но когда в третий раз к Господу он воззовет с рыданием и мольбой, вымолвит Господь Всевышний и Всеблагой:

– О ангелы мои, стыжусь я своего раба – нет у него иного Господа, кроме меня, и я прощаю ему; благосклонно молитву его я приму и просьбу его исполню, ибо стыдно мне молений и стенаний раба моего.

Как милосерден тот, что в небесах царит, —
Раб совершает грех – творца терзает стыд!

Ревностные служители храма его величия признают недостаточность своего услужения, говоря:

– Мы не можем тебе услужить так, как ты достоин,

а люди, описывающие его благолепие, поражены изумлением и уверяют:

– Мы не знаем тебя, как следует знать тебя!
Ясновиденья нет у меня – и когда бы меня попросили,
Что бы мог я ответить о том, кто отличий лишен?
Ведь влюбленные сокрушены даже мыслью одной о любимой,
Как же голос расслышать того, кто навек сокрушен?

Некий благочестивый мудрец устремил свой взор в пучину размышлений и погрузился в море откровений. Когда он очнулся от этого состояния, один из друзей шутливо спросил его:

– Какой же чудесный подарок принес ты нам из сада, в который ты ходил?

Мудрец промолвил в ответ:

– Я думал, как только подойду к розовым кустам, полу свою розами наполню, в подарок друзьям. Но, когда я туда добрался, так опьянил меня запах роз, что пола моей одежды выскользнула из рук.

Учись любви у мотылька, о утренняя птица,
Погибнет он, в огне сожжен, но уст не разомкнет…
Все лжеискатели любви найти ее не могут,
А кто нашел – безмолвен он и уст не разомкнет.

Ты выше всего, что представить мы можем —
сравнений, мечтаний, понятий,
Всего, что читаем, всего, что мы знаем и
что донесли нам преданья.
Собранье окончилось, жизнь к завершенью
подходит незримо и тихо,
Мы все говорим о твоих совершенствах, – лишь
начали мы описанье.

Добрую славу Саади и речи его искусной, звучащую в молве народной изустной и растекшуюся по лику земному, любовь к сладким финикам его рассказов, вкушаемых, словно сахар, и распространение отрывков его сочинений, словно золотых листов, нельзя приписать совершенству его дарования и красноречия. Может быть, все дело в том, что владыка мира, ось круговращения времен, преемник Сулеймана, защитник людей веры, великий атабек Музаффараддин Абубекр, сын Сайда, сына Занги, – тень Бога Всевышнего на земле (о Господи, будь доволен им и удовлетвори его желания!) обратил на Саади благосклонные взоры, выразив ему полное одобрение и искреннее расположение, и потому-то все люди, простые и избранные, единодушно полюбили его, ибо каждый из них привык следовать вере своих владык.

С поры, когда твой взор в награду был мне дан,
Щедрей, чем солнце, я свечу для разных стран.
Хоть недостатков тьма у этого раба,
Они – достоинства, коль хочет так султан.