Гулистан

Свои проповеди Саади подкреплял конкретными примерами, живыми, увлекательными рассказами, яркими бытовыми картинами, фактами, взятыми из живой действительности, народными поговорками и пословицами, а также нередко своими собственными стихами. Некоторые рассказы, афоризмы и, разумеется, стихи, оказывавшие большое эмоциональное воздействие на слушателей, он записывал, чтобы не забыть и повторить при других своих выступлениях в других местах. Эти именно записи и легли в дальнейшем в основу «Гулистана». Человек, добывавший себе пропитание, средства к жизни подобной профессией, естественно, не мог оставаться долго в одном месте, в одном городе. Когда люди одного города теряли интерес к его проповедям, когда исчерпывался весь репертуар дервиша-проповедника, ему больше невозможно было оставаться там, и в поисках новых слушателей он отправлялся в другие города.

Коль слушатель речь не способен понять.
То можно ль держать вдохновенную речь?

Мы ждем доброй воли внимающих нам,

Желая сердца вдохновеньем зажечь.

(Перевод А. Старостина)

Помимо этого, без сомнения, к странствованиям и путешествиям Саади побуждала его большая любознательность. Как справедливо отмечал С.Ф. Ольденбург: «Саади был большой сердцевед, и его всегда глубоко интересовали люди, их поступки и побуждения, и потому, вероятно, ему и хотелось сравнивать людей разных стран и народов. Вывод, который он сделал из этих сравнений, если судить по его сочинениям, тот, что люди всех народов и стран мало чем друг от друга отличаются: одинаково, как ему казалось, и любят и ненавидят»[6].

Саади был свидетелем того, как одна часть общества беспрестанно трудилась, но вместе с тем голодала, нищенствовала, а другая – присваивала плоды ее трудов, угнетала, унижала ее, жила в бессмысленной роскоши и разврате. Вот эту основную и существенную сторону жизни своего времени Саади чрезвычайно рельефно запечатлел на страницах «Гулистана» и других своих произведений.

Какие тайны знает небосвод
И звезд, на нем горящих, хоровод!

Один – слуга; другой – владетель трона,

Суд нужен этому; тому – корона.

Один – в веселье, в горести другой.

Вот этот счастлив, тот – согбен судьбой.

Вот этот в хижине, а тот – в палатах.

Тот в рубище, другой – в шелках богатых.

Тот жалкий нищий, этот – богатей.

Тот бедствует, другой – гнетет людей.

Один здоров, другой всегда болеет,

Стареет тот, а этот молодеет.

Один и добр и честен без прикрас,

Другой – в болоте злых грехов увяз.

Один доволен, а другой расстроен,

Один в беде, другой – всегда спокоен.

Один величья мира властелин,

Другой – ничтожный раб в цепях судьбин.

Тот опьянен довольством, негой, властью,

Другой привык к невзгодам и несчастью.

Один улыбкой радости цветет,

Другого горе и тоска гнетет.

У одного безмерно достоянье,

Другой семье не сыщет пропитанье.

Светильник счастья пред одним горит,

А от другого тучей день закрыт.

(Перевод А. Старостина)

Таким образам, Саади из своих долголетних путешествий и странствований, во время которых он встречался и близко познакомился с самыми разнообразными людьми, представителями разных слоев общества: дервишами-бродягами, суфийскими шейхами, их учениками, ремесленниками и учеными богословами, купцами, отшельниками, поэтами и воинами, простыми людьми из низов и сильными и великими мира сего, вынес огромный опыт и знание жизни, любовь к подлинным творцам ее. Вот почему он так восторженно отзывается на страницах «Гулистана» о пользе путешествий и странствований:

«Выгоды путешествия велики: путешествуя, радуешь сердце, извлекаешь выгоды, видишь разные диковины, слышишь о чудесах, расширяешь образование и познания, умножаешь богатство и состояние, знакомишься с людьми и испытываешь судьбу».