Гулистан

Ты — что змея: кусаешь, как увидишь,
Иль что сова — любого ты обидишь.

Пусть на людей ты нагоняешь страх —
Ничтожен ты пред Богом в небесах.

Не нужно над людьми творить насилья —
Проклятия людей имеют крылья!

Притеснитель, обидевшись на эти слова, нахмурился, но не обратил внимания на предостережение. И вот однажды ночью огонь из кухни перекинулся на дровяной амбар; все его имущество сгорело, и вместо теплой постели ему пришлось сидеть на горячем пепле.

Случайно тот же самый благочестивый муж опять проходил мимо его дома и услышал, как тот человек говорит своим друзьям:

— Не знаю, откуда залетел огонь в мой амбар!

Благочестивый муж воскликнул:

— Это огонь из дыма вздохов бедняков!

Побойся вздохов раненых сердец:
Ведь пламя мечет раненая грудь.

Коль можешь, ты не рань сердец чужих —
Ведь вздохи могут мир перевернуть...

На венце Кейхосрова было начертано:

«Много долгих лет и долгих жизней
Будет человек топтать наш прах;

Царство нам из рук чужих досталось - -
Значит, быть ему в чужих руках!»

РАССКАЗ 27

Некто был в искусстве борьбы среди совершенных; знал триста шестьдесят приемов драгоценных и каждый день боролся по-другому. Как-то раз сердце борца склонилось к одному из учеников, обладавшему благородной внешностью, и он обучил его тремстам пятидесяти девяти приемам. Только последний прием он все никак не показывал и медлил. Юноша достиг совершенства по силе и ловкости, и с ним уже никто не мог тягаться из борцов того времени. Однажды он даже сказал царю той страны:

— Я только потому признаю превосходство учителя надо мной, что он старше меня и я обязан ему воспитанием. А вообще-то силой я ему не уступаю, а искусством я ему равен.

Царю эти слова грубыми показались, он велел, чтобы борцы перед ним состязались. Приготовили просторное поле, собрались его величества вельможи и столпы государства тоже, собрались и силачи той страны. Вышел юноша, подобный свирепому льву; он был настолько полон сил, что, если бы перед ним была железная гора, он бы ее свалил. Учитель понял, что юноша превосходит его силой. И вот он схватился с ним при помощи того редкого приема, который он держал про себя. Юноша не сумел отразить его, учитель поднял его над головой и грянул оземь. Люди подняли шум. Царь повелел одарить учителя драгоценными одеждами и другими дарами, а юношу, наказав, пристыдил:

— Ты хвастался, что сможешь победить своего воспитателя, а ведь вот — не справился!

— О царь,— отвечал юноша,— он одержал надо мной победу не потому, что он сильнее меня, а потому, что в искусстве борьбы мне оставался неизвестным один прием, который он скрывал от меня. Вот этим приемом он и победил меня сегодня.

— Ради этого дня,— сказал учитель,— берег я этот прием, ибо мудрецы говорят: «Не давай чужому такой силы, чтобы он мог одолеть тебя, если станет враждовать с тобой». Разве ты не слыхал, как говорил человек, обиженный своим воспитанником:

Иль верности не знает вовсе мир,
Иль позабыл с сегодняшнего дня —

Но все, кого стрельбе я научил,
Потом мишенью сделали меня...

РАССКАЗ 28

Некий дервиш-отшельник постоянно сидел в своем укромном углу. Некий царь навестил его, но дервиш — поскольку уединение есть царство довольства,— не поднял даже головы и не выказал благосклонности к царю, а тот, в силу царского величия, возмутившись, воскликнул:

— Это племя одетых в рубища скотам подобно, оно ни достойно жить, ни разумно рассуждать не способно!

Вазир обратился к дервишу со словами:

— О доблестный муж, царь земли посетил тебя, что же ты его должным образом не поздравил, не выполнил вежливости правил?

— Скажи царю,— ответил дервиш,— чтобы он ждал угодничества от того, кто ждет от него милостей. И пусть он знает также, что цари существуют для того, чтобы охранять подданных, а не подданные для того, чтобы повиноваться царям!

Хранитель бедных — каждый государь,
Хотя на нем величия печать;

Нет, овцы не живут для пастухов —
Пастух живет, чтоб их оберегать.

*