Гуманист

«Лебеди» закончили своё выступление, и еще долго не смолкали бурные аплодисменты от благодарных зрителей. Копытин в роли конферансье, с лучезарной улыбкой, стоял посреди всеобщего ликования, словно эти восторги были адресованы лично ему. Снисходительно дождавшись, когда публика, наконец, успокоится, Копытин произнёс торжественным тоном, будто на сцене Кремлёвского дворца съездов:

– А сейчас от факультета автоматизации прозвучит одна из известных песен представителей поколения бардов Юрия Визбора.

Раздались жидкие аплодисменты, после чего воцарилась пугающая тишина.

Олег, ни жив, ни мертв, вышел из «закутка». Сотни глаз уставились на него. Среди них – ЕЁ глаза. Такие прекрасные, волнующие, голубые…

Копытин участливо придвинул микрофон, уступая почётное место исполнителю и галантно удаляясь со сцены. Олег, в свою очередь также галантно пропустил конферансье, но, соревнуясь в деликатности, не заметил, как его локоть резко крутанулся и снёс стойку с микрофоном.

Из колонок раздался протяжный и скрипучий звук, бьющий по нервам:

– Ыыыыыыыыыыыыыыыыы……

Публика вжала плечи, кто-то закрыл уши руками.

– Прошу прощения! – повинился Олег, весь красный и вспотевший, будто после хорошей баньки.

Копытин благосклонно поднял стойку с микрофоном, пощёлкал по нему пальцем, проверил звучание:

– Раз, раз…

И снова пригласил незадачливого певца, сочувственно похлопав недотёпу по плечу:

– Прошу! Давайте поддержим коллегу!

Публика приветственно зааплодировала.

Олег на ватных ногах подошёл к микрофону. Хотел было еще раз извиниться, но вовремя понял, что это глупо, что повторно получиться смешно и жалко. Взяв аккорды, и проиграв вступление, он запел душевным голосом, невольно подражая Визбору:

Всем нашим встречам

Разлуки, увы, суждены,

Тих и печален ручей у янтарной сосны.

Пеплом несмелым

Подёрнулись угли костра.

Вот и окончилось всё,

Расставаться пора.

И вдруг, к удивлению Олега, весь зал хором начал ему подпевать, раскачиваясь в такт мелодии:

Милая моя,

Солнышко лесное,

Где, в каких краях

Встретишься со мною.

Ректор Туманов вскочил со своего места, и, резво обойдя столы, присоединился к Олегу. Тут же к ним примкнули еще несколько профессоров. Обняв друг дружку, они с умилением исполняли песню, знакомую им, «шестидесятникам», по временам молодости.

Олег совсем осмелел, и уверенно перебирая струны (неделя репетиций не прошла даром!), бросил взгляд на Веронику. Своими прекрасными глазами, с характерным блеском, она восхищенно смотрела на него, улыбаясь неземной улыбкой.

– Милая моя – пел Олег, словно для неё одной. – Солнышко лесное, где, в каких краях встретимся с тобою?

Как только стихла песня, публика взорвалась аплодисментами.

– Ура, молодцы! Порадовали! Ай, порадовали!

Олег, весь взволнованный и довольный, сел за стол, сходу хлопнув полную рюмку, которую ему услужливо преподнесли товарищи, одобрительно хлопая «артиста» по спине.

– Олегыч, да ты талант! Дуй в консерваторию. Бросай диссертацию, на кой она тебе?

Никто уже и не помнил про неловкую ситуацию, когда грохнулся микрофон, пришлось извиняться и т.д.

Праздничный концерт продолжался. Теперь Олег весело поглядывал на происходящее, смеялся до слёз выходкам коллег и отчаянно, с благородностью хлопал в ладоши. Всё-таки, непростое это ремесло, выступать на сцене…

Копытин с болтающимся галстуком, уже изрядно «набравшись», сам чуть не снёс стойку с микрофоном, и, глуповато улыбаясь, объявил танцы. Зазвучал супер-популярный хит «Cheri, Cheri Lady».

Все вскочили со своих мест и бросились в центр, где образовался большой круг из танцующих. Особенно усердствовали под «Modern Talking» молодые преподаватели с девочками-методистами. Впрочем, и некоторые седовласые профессора задавали жару, демонстрируя, что «тоже кое-что умеют». Копытин влетел в центр круга, и сняв пиджак, принялся им размахивать, словно шашкой.

Как обычно было в те годы, после быстрых композиций, ведущие ставили «медляки», приглашая публику на томное вальсирование, с которого и начинался демографический рост в стране.

Олег намеренно пропустил первый «медляк», чтобы не показаться Веронике еще одним назойливым поклонником. Он видел, как несколько преподавателей рванули в её сторону, приглашая на танец. Решив переждать этот ажиотаж, Олег включился в стихийную дискуссию, которая возникла в курилке на предмет горбачевских реформ и охватившего страну «раздрая».

Направляясь обратно в зал, он столкнулся с пьянущим Копытиным, зачем-то схватившим его за рукав:

– Коллега, на пару слов…– сказал «конферансье».

– Да в чём дело-то? – усмехнулся Олег, устраиваясь на подоконнике.

– У меня к тебе личный вопрос…с Вашего позволения. Тут одна сорока разнесла, что ты утром подарил Веронике Щербаковой роскошный букет.

– Ну, допустим…