Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход

Рационально-эмоциональные идеи также имеют применение в политике, при решении разногласий между поколениями, в лечении и в предотвращении насилия и убийств и других сферах жизни. Так как РЭТ глубоко философична, так как она принимает людей такими, какие они есть, и показывает им, как они могут раскрыть свои возможности более полно, так как она ориентирована не только на людей с эмоциональными расстройствами, но и на все типы людей, вероятно, что методы РЭТ все чаще будут применяться для решения многих человеческих проблем.

Является ли РЭТ на самом деле более эффективной, чем другие формы психотерапии? Вопрос не в том, чтобы доказать это. Клинические результаты, казалось бы, указывают на то, что она приносит пользу большему количеству людей, чем большинство других методов; что посредством РЭТ достигаются положительные результаты в удивительно короткий срок; что улучшения, появившиеся после курса РЭТ, более устойчивы и глубоки, чем результаты, полученные посредством других методов. Но эти клинические доказательства были собраны бессистемно, и сейчас проводятся контролируемые исследования терапевтического результата. Моя гипотеза состоит в том, что РЭТ является более эффективной процедурой для клиентов и терапевтов, так как она является активно-директивной, всеобъемлющей, необычайно ясной и точной, трезвой и практичной.

Очень важно и то, что рационально-эмоциональная терапия философски недвусмысленна, логична и эмпирически ориентирована. Это, возможно, особенно ярко проявляется при рассмотрении основных терапевтических проблем, например, проблемы человеческой ценности. Почти все системы психотерапии придерживаются мнения, что человек имеет ценность и может уважать себя, потому что он обнаруживает, как успешно строить отношения с другими и завоевывать любовь, в которой он нуждается, и учится поступать адекватно и реализовывать свои возможности в различных сферах жизни. Зигмунд Фрейд считал, что человек решает свои основные проблемы посредством работы и любви. Альфред Адлер делал акцент на необходимости обнаружения человеком себя через социальный интерес. Хэрри Стек Салливан (Harry Stack Sullivan) подчеркивал значение адекватных межличностных реакций. Уильям Глассер настаивал на том, что человек нуждается и в любви, и в успехе. Натаниэл Бранден (Nathaniel Branden) требовал компетенции и сильнейшей рациональности. Даже Карл Роджерс, который подчеркивал безусловное позитивное отношение, в действительности считал, что человек может по-настоящему принять себя только в том случае, если кто-нибудь еще, например, терапевт, принимает или любит его безусловно; так что его Я-концепция является зависимой от некоторого важного элемента вне его.

РЭТ, кажется, является почти единственным важным видом психотерапии (кроме, возможно, дзэн-буддизма, если он рассматривается как концепция психотерапии, а не исключительно философское учение), который придерживается мнения, что человек не нуждается в какой-нибудь черте, характеристике, успехе, цели или социальном одобрении, чтобы принять себя. Фактически, ему не нужно оценивать себя, уважать себя или иметь какое-нибудь измерение себя или любую Я-концепцию. Для человека нежелательно (да и невозможно) иметь Я-образ или пытаться строить его. Оценки эго зависят от суммы оценок отдельных черт человека (таких как его компетенция, честность и таланты, например), суммировать или усреднять эти черты не более законно, чем суммировать яблоки и груши. Более того, если кто-нибудь, в конце концов, достигает, посредством каких-нибудь нечестных средств, глобального оценивания человека (или его Я), он таким образом придумывает мистического бога (свою «ценность», свою «значимость», свою «положительность») или мистического дьявола (свое «ничтожество», свою «незначимость», свою «отрицательность»). Это обожествление или очернение человека достигается тавтологически, посредством определения. Оно не имеет связи с объективной реальностью; оно основано на ложном предположении, что ему следует или он должен быть каким-то, и что Вселенную по-настоящему заботит, если он становится не тем, кем он должен быть. Такое оценивание отрицает признание того факта, что все люди подвержены ошибкам и почти всегда заканчивается суровым осуждением и наказанием себя или оборонительным притворством, что он является «значимым» или «хорошим», чтобы минимизировать свою тревог>' и самоуничижение. В конце концов, оценки себя неизменно включают эго-игры, в которых человек сравнивает свое чувство собственной ценности и уважение других, и они неизбежно заканчиваются своим обожествлением и осуждением других людей или чувством сильной тревоги и враждебности, которые таким образом начинают составлять самое ядро того, что мы обычно называем «эмоциональными расстройствами».