Гуманистический психоанализ

Причины этого бума психоанализа установить нетрудно. В наш «тревожный век» одиночество людей и их отчуждение друг от друга все более усиливаются. Крушение религии, видимая тщета политики, появление типа целиком и полностью отчужденного «функционера» лишили городской средний класс четких жизненных ориентиров и чувства защищенности, а окружающий их мир — смысла. Хотя некоторым, по — видимому, удалось найти новые ориентиры в сюрреализме, радикальных политических течениях или дзен — буддизме, но, как правило, разочаровавшиеся в либерализме" индивидуумы искали философию, приверженцами которой они могли бы стать, не пересматривая серьезным образом свое мировоззрение, т. е. не становясь «непохожими» на своих друзей и коллег.

Психоанализ позволял удовлетворить эту потребность. Даже если симптом не исчезал, возможность поговорить с кем‑то, кто слушает терпеливо и более или менее сочувственно, давала большое облегчение. Правда, за право быть выслушанным приходилось платить, но это был не такой уж существенный недостаток; возможно, это даже вообще нельзя считать недостатком. Необходимость платить сама по себе была доказательством того, что применяемая терапия — дело серьезное, респектабельное и многообещающее. Кроме того, психоанализ котировался высоко, так как с точки зрения экономики это был престижный предмет потребления.

Психоаналитик предлагал замену религии, политике и философии. Как считалось, Фрейд раскрыл все тайны жизни: бессознательное, Эдипов комплекс, повторение во взрослой жизни пережитого в детстве; стоит лишь усвоить эти понятия, и места для непонимания или сомнения не останется. Приобщаясь к психоанализу, люди становились членами некоей эзотерической секты, жрецом которой был психоаналитик, и, проведя некоторое время на кушетке, пациент чувствовал себя более уверенно и менее одиноко.

Особенно это верно в отношении тех, кто страдал не от ясно выраженных симптомов, а от общего недомогания. Этим последним, чтобы хоть сколько‑нибудь измениться, требовалось иметь представление о том, что такое неотчужденная личность и как строить свою жизнь вокруг бытия, а не вокруг обладания и пользования. Чтобы составить подобное представление, потребовался бы доскональный критический анализ современного общества, его явных, а в особенности — скрытых норм и принципов; для такого анализа требуется мужество, чтобы разорвать множество удобных и уютных связей и оказаться в меньшинстве; для этого потребовалось бы больше психоаналитиков, которые сами не погружены в психологический и духовный хаос современной индустриализированной и кибернетизированной жизни.

Зачастую между пациентом и психоаналитиком наблюдается «джентльменское соглашение»; никто из них не желает испытать нечто неизведанное и шокирующее; они готовы удовлетвориться небольшими «улучшениями» и бессознательно благодарны друг другу за то, что их подсознательный «сговор» (термин Р. Д. Лэнга) не обнаружился. До тех пор, пока пациент приходит, рассказывает и платит, а психоаналитик выслушивает и «истолковывает» услышанное, правила игры, которая не лишена для обоих приятности, можно считать соблюденными. Далее, наличие психоаналитика часто использовалось для того, чтобы уйти от жуткой, но неизбежной в нашей жизни необходимости — необходимости принимать решения и подвергать себя риску. Если трудного или даже трагического решения было не избежать, приверженец психоанализа трансформировал реальный конфликт в «невротический», который требует «дальнейшего анализа» — порой до тех пор, пока требовавшая разрешения ситуация не разрешится сама собой. Слишком часто пациенты не требовали от психоаналитика напряжения его сил, и он платил им той же монетой. Подсознательно участники «джентльменского соглашения» и не желали создавать психоаналитику трудностей, поскольку ничто не должно было раскачивать лодку их «мирного сосуществования». Кроме того, поскольку психоаналитики все более уверялись в том, что приток пациентов им обеспечен, многие из них обленились и поверили в экономическое допущение, согласно которому «потребительная стоимость» высока, поскольку высока «рыночная стоимость». Пользуясь поддержкой могущественной и влиятельной Международной психоаналитической ассоциации, многие из них считали, что обладают «абсолютной истиной» благодаря тому, что сумели пройти ритуал посвящения, поступив в соответствующий институт и получив его диплом. В мире, где многочисленность и могущество организации являются гарантиями ее правоты, они лишь следовали общепринятым нормам.