Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Лоренцо Валла (1407–1457) – выдающийся итальянский гуманист, один из наиболее ярких мыслителей XV в. Родился в Риме в семье юриста. В университете не учился, но получил отличное знание латинского и греческого языков. Ранние годы Валлы прошли вблизи папской курии, где был апостолическим секретарем его дядя, ставший после смерти отца опекуном Валлы. В курии в этот период собрались известные гуманисты – Поджо Браччолини, А. Беккаделли, А. Лоски и др.; здесь царил дух вольномыслия, обсуждались события гуманистической жизни, вновь открытые рукописи. Все это не могло не оказать влияния на молодого Валлу. Важным этапом в формировании его взглядов была его работа в университете Павии, где он в 1431–1433 гг. преподавал риторику; здесь, в павийском окружении, рядом с такими гуманистами, как Маффео Веджо, Катоне Сакко, сформировались филологический метод исследования Валлы и его антисхоластическая и антиаристотелевская позиция. Самым плодотворным периодом в творчестве Валлы было его пребывание в 1435–1447 гг. при дворе неаполитанского короля Альфонса Арагонского. Позже Валла вернулся в Рим, служил при папской курии, занимался преподаванием в Римском университете и творческой работой.

Валла отличался независимым и критическим духом, остро чувствовал проблемы времени и откликался на них. Вокруг его работ постоянно велась полемика. Церковь, институты которой (монашество прежде всего) и светскую власть он критиковал, пыталась даже устроить против него в Неаполе инквизиционный процесс, но этому помешал король. Валла был выдающимся филологом своего времени, его трактат «О красотах латинского языка» стал первой научной историей языка; работа была очень популярной, читалась в гуманистических школах. Филологический метод Валла использовал в «Сопоставлении Нового Завета», где, исследуя ряд латинских и греческих рукописей, отмечает грамматические ошибки, ошибки переводчиков, предлагает многочисленные исправления, т. е. подходит к Новому Завету как к историческому документу, доступному филологическому анализу. Эту работу Валлы высоко ценил Эразм. В полемике со схоластикой и ее непререкаемым авторитетом Аристотелем Валла создает свою «Диалектику», где критикует метод мышления и способ аргументации схоластов и пытается, упростив диалектику, приблизить ее к жизни. В диалоге «О свободе воли» он выступает против средневековой теологической концепции относительно соотношения свободы воли и божественного провидения. Его знаменитый трактат «О ложном и вымышленном дарении Константина» (1440), в котором гуманист предстает во всеоружии блестящей филологической культуры, доказывает подложность документа, на котором основывалась светская власть папства; эта работа, помимо ее политического значения, явилась замечательным образцом гуманистической критики источника. В работе «Об истинном и ложном благе» (первая ее редакция – 1431 г., четвертая – видимо, после 1449 г.) Валла, основываясь на идеях отвергнутого Средневековьем и церковью Эпикура, развивает в споре стоика, эпикурейца и христианина свой взгляд на высшее благо, понимая под ним наслаждение и выстраивая на этом свойственном от природы всем живым существам стремлении этическое учение, в основе которого лежит личное благо.

Ниже приводятся фрагменты из книги Валлы «Об истинном и ложном благе», дающие представление о характерных чертах его этического учения.

Н. В. Ревякина

Об истинном и ложном благе

Книга первая

X. [1] Теперь к тебе, Катон[28], возвращаюсь, с которым у меня битва, словно с неким императором заморских народов, далеких от наших нравов. Итак, вначале я мог бы правдиво и по совести, не оскорбляя ничьих ушей, ответить на то, что ты сказал о природе: то, что создала и устроила природа, может быть только свято и достойно похвалы, как это небо, например, которое простирается над нами, украшенное днем и ночью светилами и возведенное с великой разумностью, красотой, пользой. Надо ли упоминать о морях, землях, воздухе, горах, равнинах, реках, озерах, источниках, даже о самих тучах и дождях? Надо ли упоминать о домашних и диких животных, о птицах, рыбах, деревьях, пашнях? Ничего не найдешь устроенного, как уже говорилось, без высшей разумности, красоты, пользы, не наделенного и не отмеченного ими. Свидетельством тому может быть хотя бы само строение нашего тела, как очень ясно показал проницательный и красноречивый муж Лактанций в книге, названной им «О творении», хотя можно еще привести и гораздо больше примеров, и не хуже тех, о которых он упоминает. [2] Однако пусть тебя не удивляет, если я, который кажусь защитником Эпикура (ибо высшее благо, как и он, помещаю в наслаждении), признаю, что все создано провидением природы, чего он не считал.