Читаем Гуманитарное знание и вызовы времени полностью

Какое отношение имеют эти дисциплины к Восхождению и Пайдейе? Во-первых, если изучение наук дойдет до установления их общности и родства и приведет к выводу относительно того, в каком именно отношении они друг другу близки, то оно будет способствовать достижению поставленной цели – обретению Блага (ibid. 531c-d). Во-вторых, в науках «очищается и вновь оживает некое орудие души каждого человека, которое другие занятия губят и делают слепым, а между тем сохранить его в целости более ценно, чем иметь тысячу глаз, ведь только при его помощи можно увидеть истину» (Resp. VII 527d-e). Это «орудие души» можно назвать трансцендентальной способностью познания a priori, а также интеллектуальным созерцанием (интуицией), умопостигаемым зрением, или, как говорит сам Платон, – «мысленным взором»  (Resp. VI 511a).

<p>Философия как воплощение humaniora</p>

Отличительным свойством Платона-философа является его убеждение (говоря в кантовских терминах) в примате практического разума над теоретическим. Со времени сократических диалогов и вплоть до «Филеба» и «Законов» афинский мудрец исследует сущность Блага и добротности души . Добротная, т. е. справедливая, рассудительная, благочестивая жизнь, основанная на мужестве и ведущая к мудрости, даст, наконец, возможность душе приобщиться к Благу. К самой же подлинной добротности человека может привести только истинное знание . Но истина вовсе не является набором субъективных представлений ( ) или даже правдоподобных сведений об эмпирической действительности, полученных чувственно-рассудочным путем. Истинное знание не есть правильное мнение с объяснением , оно может быть только постижением, усмотрением сущности .

Постижение наук есть лишь вводная часть к тому, что предстоит усвоить любителю мудрости и что является преддверием Восхождения к Благу. Здесь необходимо вспомнить процесс Восхождения в «Пире» и сравнить его с тем сложнейшим путем наверх, как он рисуется в «Государстве». Следует полностью согласиться с Джоном Рейвеном, когда он говорит: «Нарисованная в “Пире” картина создает впечатление, что восхождение является автоматическим: как только вы ставите ногу на основание лестницы, ничто не может вам помешать подняться на вершину. Картина же “Государства” своим напряжением, доходящим до боли, вызванной возрастающей яркостью света и постоянным желанием узника возвратиться в темноту, откуда он пришел, действенно противостоит этому ошибочному впечатлению. В “Государстве”, в отличие от “Пира”, восхождение является только предварительной ступенью перед определенными практическими намерениями»[68].

Все рассмотренные науки, как уже отмечалось, только образовывают, тренируют и подготавливают мышление к восприятию и постижению философии, которая только и способна привести человека к его последней цели –  и Благу. Философия отличается от чувственного формирования ложных мнений тем, что полностью умопостигаема. Зрительная способность, например, хотела бы достичь этого уровня, но все ее попытки что-либо разглядеть обращены лишь на предметы, животных, звезды, Солнце… Когда же рассуждает подлинный философ, он, «минуя ощущения, посредством одного лишь разума устремляется к сущности любого предмета и не отступает, пока при помощи самогo мышления не постигнет сущности блага. Так он оказывается на самой вершине умопостигаемого, подобно тому, как другой взошел на вершину зримого» (Resp. VII 532a-b).

Философия принимает под опеку душу человека, стремящегося к истинному познанию и подлинной жизни; душа эта туго-натуго связана в теле и прилеплена к нему. Философия берет душу под свое покровительство и освобождает ее, показывая, до какой степени обманчивы зрение, слух и другие чувства. Занятие пропедевтическими науками, утверждает основатель Академии «ведет прекраснейшее начало нашей души ввысь , к созерцанию самого совершенного в существующем » (ibid. 532с). Сама же философия в таком случае будет «освобождением от оков, поворотом от теней к образам и свету, подъемом из подземелья к Солнцу » (ibid. 532b-d). Стало быть, философия ведет человека – любителя мудрости в умопостигаемый мир идей, идеалов и ценностей, которые лежат в основе всего гуманитарного знания.

* * *
Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза