Гуманная мизантропия

В этом смысле «характер» — вещь при делании карьеры в РФ сугубо вредная. Если понимать его классически, как «сдохну, но будь по моему». Определение воли мутирует в новый императив — «буду жрать говно, и не пикну». Высшая ее точка — являть оргазм от изнасилования тупым тяжелым предметом…

Крышевать с душой

Знакомый бизнесмен говорит:

— В 1990-х одно время меня крышевал приятный бандит… Умный был. Брал деньги, не унижая, а как-то даже наоборот. Заходит, поговорит, уважительно расспросит — чего и как. Как будто долг знакомому отдаешь.

— А сейчас?

— А сейчас, конечно, крыша ментовская. Говорят: чтобы пришла другая контора, у тебя еще оборот не тот. Но ничего, тебя мониторят… Еще немного подрастешь — другие люди придут. Пока меня смотрит милиция. Районного-городского уровня.

— Польза с крыши бывает?

— С моей — да. Никакие СЭС, никакие пожарные проверки. Редкая согласованность.

Инквизиторы и колдуны

Если смотреть на социум без лишней идеологии. Вы за колдунов или за инквизиторов? Или за инквизицию, которая подколдовывает? Вечных раскладов немного… Власть в интересах сильных, власть в интересах целого, власть в интересах себя.

Энциклопедисты

Давно дело было. Лежал я как-то в больнице. В палате с тремя мужичками, где самый образованный имел десять классов. Другие — что-то типа рваного среднего… Но боже, как эта братия щелкала кроссворды! Только хруст стоял и чавканье. Хрум-хрум, уноси готовенького. За день они поглощали целую пачку.

Каждый был ас в личном зачете, но предпочитали коллективизм: «слово из пяти букв, тэ на конце» — «есть такое слово».

Я участвовал временами.

Выглядел хило — на фоне асов.

Россия — самая образованная страна. По крайней мере, была. Самая культурная. Закультуренная.

Хотя довольно дурная. Одно другому не мешало нисколько.

Одно время я лягал эту «закультуренность» (вот ведь слово), а сейчас — полюбил. Люблю ее нежно, да. Вот этих вот мужичков с кроссвордами из 1995 года. Когда понял, что это уходит. Новые поколения — лохи перед «словом из пяти букв».

А дурость остается.

«Интеграция в цивилизованное сообщество», так это называется. Чух-чух. Приехали с орехами.

Конец света

Кажется, эта притча травилась где-то у Пятигорского. Известный буддистский учитель спрашивает ученика:

— И что нынче говорят про конец света?

— Ничего не слышно, учитель…

— Так если бы говорили — чему ему совершаться? Он и так уже, считай, присутствует…

В мире куда меньше говорят о ядерной войне, чем тридцать или пятьдесят лет назад. Тема явно выпала из мейнстрима что политологии, что кухонных посиделок.

Как будто ядерное оружие испарилось куда-то вместе с СССР. Между тем вероятность его применения — стала выше. Даже так, специально усиливая: мир сейчас идет к ядерной войне.

Но в мире это не принято обсуждать.

Кодекс бытового либерала

По сути, у бытового либерала только две ценности — отсутствие агрессии и верность договорам. Все. Ни в какие традиционные ценности он не верит, потому их не подписывал. Он не подписывал Нагорную проповедь, например. Он не подписывал, что «не бросит мать умирать с голоду», или «не продаст друга детства», или «подаст руку тонущему». Бросит и продаст, и не подаст — но можно ли сказать, что он сволочь, т. е. что он плохой человек? Строго формально?

Тест прост: можно ли представить целую цивилизацию бытовых либералов? Которая не рассыпается и в которой большинство может жить, имея от жизни какое-то удовольствие?

Ответ: можно. Лишь бы они были последовательны. То есть вот эти два условия — не агрессия и верность договорам — соблюдали четко. И жестко мочили тех, кто не соблюдает.

Такая цивилизация, конечно, была бы лево-либеральной. Потому что отсутствие «естественных» обязательств по отношению к ближнему — должно компенсироваться. Если у тонущего нет людей, готовых за него жертвовать, о тонущих заботится государство.

Последовательный либерал тут неизбежно обращается в социалиста. Именно из последовательности. Он никому ничего не должен — но и ему ведь не должны. А как же несчастный случай? Тут либо традиционные ценности, либо развитое соцобеспечение… То есть он будет не верен себе, если отрицает всеобщее страхование таким образом.

Так что «бросающие мать» — вполне себе ничего. Если в их цивилизации все логично, по матери там имеют пенсию, равную зарплате, и какие-то иные поводы для удовольствия, чем «сыновняя почтительность». А муж спокойно идет пить кофе, заставая жену с любовником, и т. д. А содержание ребенка оплачивает тебе государство в двойном размере.

Жестко? Холодно? Но кому-то — самое оно.