Гуманная мизантропия

Особенно меня радуют в списке главных понятий «вурдалак» и «диплодок».

Про каждого хотел сказать что-то важное.

Сто цветов и колючек

У меня знакомые разные. Один здоровался фразой — «в рот волка ебать». Другая морщилась от таких ругательных слов, как, скажем, гадство и негодяйство. Нельзя так — о людях. Некрасиво. Сказать при ней слово задница было равносильно публичному испражнению где-нибудь в конференц-зале… Даже как-то не мыслимо.

И со всеми мне было хорошо.

Сантехник параллельных миров

Однажды видел неземного сантехника. Собственно, он был даже не сантехник. На визитке было написано мастер-универсал. Он делал все: крутил краны, плотничал, столярничал, присобачивал все, что угодно — куда угодно.

…Трубы засорились, и мы позвали универсала. Пришел молодой человек в очках. А дело было 23 февраля, я — еле живой с превентивной корпоративной. Охмелится бы. Подкатываю у универсалу. «Да я вообще, — говорит. — Не любитель этого дела». Пым. Уговариваю сантехника — на 50 грамм.

Потом он уговорил трубу.

Потом мы родили список на 8 пунктов: что в квартире присобачить.

Потом он присобачил все оптом.

Звали универсала — Флорид. Это такое имя.

Самое подходящее.

Для агента дивной параллельной реальности.

Шизоаналитический параноик

Не могу занимать некруглые суммы, равным образом просить или жертвовать.

— Саш, займи четыре тысячи…

— Не могу. Только три или пять. Лучше, конечно, пять.

А если кто попросит, к примеру, две восемьсот — хрен ему. И сто пятьдесят рублей — хрен. Либо сто, либо уж пятьсот. А лучше всего — ничего. Потому что ничего — самое круглое и ровное. Это не жадность, потому что потерять сто рублей мне лучше, чем восемьдесят восемь.

Имеет ли сие отношение к тому, что на бытовом языке зовется шиза?

А на специальном, шизоаналитическом, имени Ж. Делеза и Ф. Гваттари — тяготением к параноидальному полюсу? Как известно, фашизоидному? И вся моя типа революция — укрывается лопухом?

В йоге только девушки

Подруга затащила на йогу. Не знаю, какое отношение секция имеет к традициям Древней Индии, к одной, как водится, из шести даршан… Наверное, никакого. Но секция — хорошая. И девушка-тренер — хорошая. И упражнения. В основном — на несчастный мой позвоночник.

Но что любопытно — в группе ни одного мужчины. Они качаются железом в соседнем зале. «Чего так? — спрашиваю девушку-тренера. — Брезгуют?» — «Не выдерживают. Слишком тяжело им. Приходят и уходят. Вот мой молодой человек — не выдержал…»

И действительно: чистое «качание» легче. Я чуть-чуть сравнил. Что угодно проще, нежели силовая йога. И есть женщины в русских селениях…

Я походил немного — и сбег.

Не выдержал. Как настоящий мужчина.

Линейная экстраполяция и кранты

Если верить в линейную экстраполяцию текущих трендов — лет через десять я сдохну. Или стану тяжким инвалидом. Или даже через пять.

Просто вспоминаю, что я успевал — лет семь-десять назад. Учиться, работать двойную норму (или на двух работах), рьяно выпивать (ноль пять в рыло, и с утра на работу), еще более рьяно — читать (однажды я посчитал — закладки в сорока книгах), влюбляться, маяться дурью, шляться по каким-то окраинам, и писать за вечер рассказ… А сейчас?

Работоспособность — ниже средней. Никакого разброса «вширь», мучительная нехватка — на движение «вглубь». Если что-то еще успеваю, лишь за счет методичности. Почти ничего не хочу. Витальность словно подорвалась на мине, и дымится, и куски ее раскиданы по окрестным елкам…

По точкам, как учили нас в школе, строится линейный график. И вот он упирается — страх сказать куда. И страх сказать — как скоро.

Но это — если верить в экстраполяцию.

Я-то не верю.

В конце 19-го столетия тоже строили линейный график: к какому году цивилизация захлебнется в лошадином дерьме? Считали рост городов, рост лошадиного транспорта, и мутили стандартный тренд. Точно не помню, но кажется, что к 1950 году слой навоза в городах должен был составить 40 сантиметров.

Как-то ведь обошлось? Не утопли же в говне?

Верю, что дурное количество переходит в какое-то разумное качество… Где бы я был — если бы не верил?

Кодировать тортиком

Однажды мы забухали так, что чуть не пропили родную редакцию, а важный политический проект — пропили в самом деле. Ну и часть своего доброго имени — не без этого. И вот был исторический момент, когда верховный босс отправился вправлять мой запой. Пришел домой ко мне с тортиком, встретил там мою маму и долго мило беседовал. Травил какие-то байки. «Вот выпьешь ты сегодня еще, — говорит, — сочту это за личное неуважение…». Ну и пили чай. Я так остохренел с этакого милосердия, что действительно не пил — несколько месяцев, т. е. вообще ни грамма (в ужасе отвергая конфеты с ликером, и тем веселя народ). А дали бы мне по башке — и что? И ничего. Ничего бы не изменилось. Пинки очень мало ускоряют мое движение. Корреляция с «пряником» — куда больше. И сие хорошо.

Ницца и подвал