Гуманная пуля

Выдающийся микробиолог Лев Александрович Зильбер (старший брат пи- сателя Вениамина Каверина) в лагере на Печоре сумел разработать спо- соб получения особых дрожжей из ягеля - оленьего мха. Эти дрожжи были концентратом витаминов и в несколько дней спасали от смерти больных пеллагрой зэков. Зильбер, человек неуемной энергии и редкого мужест- ва, добился у начальства, чтобы его опыт борьбы с пеллагрой был широ- ко распространен в лагерях Крайнего Севера.

Несмотря на пытки, Зильбер не подписал на следствии никаких приз- наний своей "вины". А мысль его работала непрерывно в самых страшных условиях заключения. Именно в тюрьме и в лагере в 1940-1944 годах он сформулировал основополагающие идеи вирусно-генетической теории рака. Записал микроскопическими буквами на добытой с трудом папиросной бу- маге, прятал от соглядатаев. И драгоценную многостраничную рукопись, уместившуюся на нескольких десятках квадратных сантиметров и сверну- тую до размеров пуговицы, сумел передать при свидании - под неусыпным наблюдением охраны - близкому другу и сотруднице З.В.Ермольевой (со- здательнице отечественного пенициллина). Просил, если его не освобо- дят, напечатать рукопись под псевдонимом. Такой сюжет не придумал бы и Дюма.

И никакому воображению не представить, сколько могли бы сделать все эти люди, и погибшие, как Вавилов, и выжившие, как Туполев и Зильбер, и даже не бывшие в заключении, как Вернадский, - сколько могли бы они сделать, если бы жили и работали в нормальных условиях. Россия была бы сейчас богатейшей и могущественнейшей страной мира, а ускорение, которое наша наука придала бы гуманной пуле, наверное, позволило бы ей пройти сквозь многие преграды на пути к Цели.

Избиение Сталиным научно-технической интеллигенции подорвало обо- ронную мощь страны. Если в середине тридцатых годов наша военная тех- ника была передовой и темпы ее обновления не уступали западным, то в конце тридцатых, когда все крупные страны в предвидении новой мировой войны стремительно перевооружались, в СССР исследовательские и конст- рукторские работы были почти парализованы. Достаточно сказать, что в 1937-1940 годах в производство не поступил ни один новый тип самоле- тов. До самого конца 1940 года авиапромышленность выпускала отставшие от времени истребители И-16 и И-153. (Как сдержанно отмечает в своей книге, написанной в застойные времена, известный авиаконструктор и историк авиации В.Б.Шавров, "из-за отсутствия других, лучших объектов для загрузки серийных заводов".)

И все-таки, подвижничеством советской научно-технической интелли- генции новые, вполне современные образцы самолетов, танков, орудий, боеприпасов к началу войны были созданы.

Мы восхищаемся мужеством солдат, идущих в атаку под вражеским ог- нем, несмотря на то, что в их цепи то слева, то справа падают убитые и раненые. Так что сказать о мужестве наших ученых и инженеров в предвоенные годы? Сталинщина косила их пострашнее пулеметов. А им на- до было не просто идти под огнем, но творить! Высвобождать все ресур- сы мозга, включая интуицию и фантазию, чтобы в битве умов победить своих противников, вроде Вилли Мессершмитта. В тех-то условиях…

Они даже не имели естественного права на ошибку в своих поисках. Вот только один пример. В НПО, где работал автор этой книги, и в 70-е, и в 80-е годы еще вспоминали, как в 1940 году с предприятия (тогда завода Наркомата боеприпасов) органы НКВД "увели" 11 человек, которых больше никто и никогда не видел. При модернизации капсюлей к патронам авиационных пулеметов была допущена ошибка, приводившая к осечкам при стрельбе, а в некоторых случаях - даже к выходу пулеметов из строя. Ошибка исправимая (она и была быстро исправлена). В застой- ные времена за более серьезные просчеты расплачивались даже не выго- вором, а замечанием в директивном письме или сеансом мата в кабинете замминистра. Но тогда - погибли безвестно и страшно одиннадцать чело- век, одиннадцать чьих-то сыновей, мужей, отцов, одиннадцать необходи- мых стране специалистов. Те, кто принимал какое-то участие в неудач- ной работе, и те, кто не имел к ней никакого отношения.

Вот в таких условиях трудились накануне войны и честно выполнили свой долг все эти люди, и заключенные, и "вольные". Начиная от все- мирно известных авиаконструкторов, таких, как Туполев и Ильюшин, и кончая теми, чьи имена вспомнят сейчас только считанные специалисты, например, конструктором зенитных орудий Логиновым или химиком Леди- ным, отработавшим в 1940 году на основе гексогена мощные взрывчатые составы для снаряжения боеприпасов.

(Задумаемся над печальной особенностью нашей общей памяти и психо- логии: имена всевозможных подонков советского и дореволюционного вре- мени кочуют из публикации в публикацию. Обычно предаются проклятию, иногда поднимаются на щит - национал-патриотической прессой. Но так или иначе, держатся на слуху. А имена людей, которым страна обязана самим своим существованием, даже не то что забыты, просто никого не интересуют. Чего ждать от молодежи, взрастающей в таком информацион- ном поле?)