Гумилёв сын Гумилёва

Виктор Иванович Козлов, доктор исторических наук, один из крупнейших в СССР этнографов; читатель его уже хорошо знает.

Светлана Александровна Плетнева, доктор исторических наук, лауреат Государственной премии. Плетнева, как и Гумилев, была ученицей Артамонова. Она работала в академическом Институте археологии, продолжала раскопки, начатые учителем.

Павел Иванович Пучков, доктор исторических наук, сотрудник Института этнографии и профессор Университета дружбы народов, изучал народы Океании и Меланезии. В середине 1980-х Пучков уже считался одним из крупнейших советских этнографов.

Более всего удивляет и огорчает подпись академика Новосельцева, ведь в документе есть такая фраза: «В работах Л.Н.Гумилева немало бездоказательных, парадоксальных выводов, основанных не на анализе источников, а на "нетрадиционности мышления", стремлении противопоставить свои взгляды "официальным точкам зрения". Такова идея о неожиданном исчезновении (затоплении) Хазарии, хотя такого бедствия не было…»

Несколько лет спустя тот же Новосельцев напишет нечто прямо противоположное: «…знаменитая хазарская столица Атиль (Итиль) так и не была найдена. Гумилев вполне правдоподобно объяснил это изменениями нижнего течения Волги и особенно устья этой реки на протяжении столетий после разрушения хазарского центра».

Но в комиссии Академии наук не хватало одного человека, который, пожалуй, был главным оппонентом Гумилева в семидесятые и восьмидесятые годы.

БАРМАЛЕЙ

Этого своего многолетнего оппонента, директора Института этнографии АН СССР академика Юлиана Владимировича Бромлея Гумилев прозвал Бармалеем. Настало время сказать хотя бы несколько слов о нем, тем более что разговор выйдет далеко за рамки академических споров. Ученики Бромлея (Галина Старовойтова) и его ставленники (Валерий Тишков) много лет влияли и влияют на национальную политику Российского государства.

Юлиан Бромлей – сын профессора истории Владимира Сергеевича Сергеева и Натальи Николаевны Бромлей, машинистки наркомата иностранных дел, позднее преподававшей английский язык (в том числе на историческом факультете МГУ). Юлиан родился в гражданском браке, а потому был записан на фамилию матери, происходившей из семьи обрусевших англичан.

Эта семья ведет свою родословную от англичанина, который жил во Франции, а потому был мобилизован в армию Наполеона. Во время кампании 1812 года его, раненого, приютила какая-то «богатая латгальская вдова», родившая от него четырех сыновей. Так потомки английского солдата французской армии остались в России. В 1857 году братья Бромлей разбогатели настолько, что построили в Москве завод, который существует, разумеется, под другим названием, и в наши дни (Московский станкостроительный завод «Красный пролетарий»). Но уже дед Бромлея совершенно разорился, так что в 1917-м Наталья Бром лей к «господствующему классу» не принадлежала.

Юлиан родился в 1921 году. В 1939-м поступил на физический факультет МГУ, но долго учиться ему там не пришлось: в том же году его призвали в Красную армию. Начало Великой Отечественной он встретил авиамехаником на аэродроме под Брестом. В обороне легендарной крепости Бромлей не участвовал. Вместе с одним летчиком они нашли грузовик-полуторку, заправили топливом бензобак и рванули на восток, обогнав колонну немецких танков. Вскоре товарищи присоединились к отступающим частям Красной армии.

О дальнейшей службе Ю.В.Бромлея в армии известно мало. Закончил войну на 1-м Белорусском, принимал участие в Берлинской операции. Как и Гумилев, был награжден только медалями «За взятие Берлина» и «За победу в Великой Отечественной войне» и демобилизовался то ли в октябре, то ли в ноябре 1945-го, опятьтаки приблизительно в одно время с Гумилевым.

Хотя Бромлей отслужил в армии шесть лет, он дослужился только до звания старшего сержанта.

Восстанавливаться на физфаке Бромлей не стал. Теперь он выбрал другую, более перспективную для себя специальность – поступил на исторический факультет МГУ, где вскоре стал специализироваться у академика Бориса Дмитриевича Грекова. По словам этнографа Севьяна Израилевича Вайнштейна, который знал Бромлея с университетских лет, выбор научного руководителя Бромлей считал самой большой удачей в жизни.

Академик Греков был покровителем влиятельным, даже могущественным, а Бромлей был ему полезен. В 1950-м Бромлей окончил университет, и Борис Дмитриевич тут же взял его к себе в Институт славяноведения АН СССР.