Гуннхильд, северная невеста

– Это ты опять! Опять ломаешь мою жизнь! А я просто вспомнила то, что было… в кургане. Я вспомнила, что сказала мне Фрейя. Вспомнила, когда увидела, как твоя жена вместе с ведьмой из леса созывает злых духов, чтобы тебя погубить! У нее теперь уж почти есть сын, ты больше ей не нужен, и она может мстить тебе за своих родных, она сама это сказала! Так что тебе лучше не ходить по морям и не встревать в чужие дела, а сидеть дома и заниматься своими собственными!

– Что ты говоришь? – Харальд метнулся к ней и схватил за колени, будто хотел немедленно сдернуть назад на землю.

– Не трогай меня! – Гуннхильд покачнулась на своем насесте, вскрикнула и крепче вцепилась в ствол. – Хочешь, чтобы я упала и сломала шею?

– О какой ведьме ты говоришь? – настойчиво допрашивал Харальд, вновь ставший очень хмурым и даже свирепым. – При чем здесь Хлода?

– Я говорю о ведьме, что жила в лесу за вашей усадьбой. Ее звали Улла… или как-то так.

– Что? – У Харальда мелькнула дикая мысль, что ведьма его детства ожила и вернулась.

– Улла, или Ульвин, или еще что-то такое, мне было некогда разбирать.

– Как она выглядела?

– Я плохо рассмотрела в темноте.

– Старая или молодая?

– Ну… не очень старая. – Гуннхильд помнила лишь размытую фигуру с растрепанными волосами. – Но я знаю, это она сделала ту рунную кость, которую нашли в постели, и сделала ее для меня! А вовсе не для Ингер! Хлода принесла ее в тот самый день и подложила мне, чтобы меня свести с ума и погубить, а когда узнала, что в эту самую ночь сбежала Ингер, то сама же повела всех искать кость и обвинила меня в колдовстве! Она пять лет не могла забеременеть, пока не связалась с той ведьмой и та не помогла ей своими заклятьями. А когда она забеременела, то уговорила ведьму погубить тебя, пока ты был за морем!

– Ты лжешь!

Лицо Харальда исказилось яростью; он сдернул Гуннхильд с дерева и прижал спиной к стволу, стиснув ей руки так, что она вскрикнула от боли.

– Нет! Я не лгу! – в гневе выкрикнула она ему в лицо. – Знать вас не хочу! Я хотела уехать в Норвегию и больше никогда не видеть ни тебя, ни твою жену, ни ваших ведьм! Ты сам мне помешал!

– Хлода не могла связаться с ведьмой!

– А почему тогда у нее пять лет не было детей, а потом вдруг появился этот ребенок?

– Так бывает и безо всяких ведьм!

– Я сама видела их вдвоем, и Хлода пела вардлок, пока ведьма говорила с духами.

– Где это было? – В памяти Харальда мелькнуло полузабытое воспоминание: черная фигура с факелом во мраке. – За ельником, где круг из стоячих камней?

– Нет, это было на холме неподалеку от Дома Фрейра. Такую ворожбу творят на местах повыше, но никто ведь не позволил бы ведьме построить помост, чтобы звать духов на гибель конунгову сыну. И Хлода сама сказала мне, что мстит за своих родичей. И что я могу обезопасить своих, если помогу ей. Я отказалась, и она сказала, что я дура! Она была права! Я и правда ужасная дура! Я должна была помочь ей, и тогда ты сейчас не мешал бы мне и не угрожал бы моим родичам!

Харальд выпустил ее и попятился, продолжая пристально глядеть ей в лицо. Гуннхильд нервно оправляла одежду и волосы, сама несколько испуганная действием своих слов: видно было, что он потрясен до глубины души и пытается осмыслить услышанное. Вся жизнь заново проходила у него перед глазами, одни заботы сменялись другими. Только что он думал, главное для него – рассчитаться с Инглингами. А вдруг оказалось, что главный его враг, тот, что преследовал его с семилетнего возраста, затаился дома. Гуннхильд ведь не могла знать о том давнем случае… Или могла?

– Тебе кто-то рассказывал? – сумрачно спросил он.

– О чем?

– О ведьме. Из-за чего я… которая еще в детстве насылала мне дурные сны…

– Ах! – Гуннхильд вспомнила кое-что, и ей стало понятнее его волнение. – Ты о той ведьме, из-за которой… не можешь гладко говорить? Да ты же сам мне и рассказывал!

– Я?

– Да, когда я появилась у вас, и ты принял меня за ведьму и чуть не убил. Я заболела, а ты потом пришел, когда я очнулась, и рассказал, что в детстве тебя напугала одна ведьма, из-за чего ты стал заикаться, и поэтому ты не любишь ведьм.

– Я сам это рассказывал? – с неудовольствием уточнил Харальд.

– Ну да.

– А еще кто-то говорил об этом?

– Твоя мать рассказала, что эту ведьму убили. Вот и все, что я знаю.

– Ту ведьму звали Ульфинной, – помолчав, добавил Харальд. – Про нее рассказывали, что она из старухи снова стала молодой. И ее убили, когда… моя сестра Гунн уехала в Норвегию. А теперь… не могу поверить, что она снова выползла из-под земли! И принялась за старое! Вот почему я опять видел тот сон!

– Какой сон?

– Будто меня хоронят заживо! Вот какой. Кто-то еще… может подтвердить… это все? Ну, что ты видела ее и Хлоду?

– Есть… еще один человек, который все это видел. Но я… не скажу тебе, кто это. Я думаю… больше ведьма не причинит зла, – поколебавшись, добавила Гуннхильд. – Она мертва.

– Мертва? Кто ее убил?

– Сдается, это была Фрейя! – повторила Гуннхильд слова Кетиля и даже попыталась улыбнуться. – И Ключ от Счастья.