Гуннора. Возлюбленная викинга

Ее слова околдовали толпу, но молчание не имело силы чар: едва она умолкла, как зазвучали голоса ее противников.

– Твои речи красивы, но что стоит за ними? Скажи нам, почему мы должны довериться ему?

– Потому что я ему доверяю, – ответила она. – Хотя я и северянка, он всегда обращался со мной почтительно. И разве он зачал бы со мной ребенка, если бы не считал вас родней?

– Но как ты докажешь, что ты одна из нас? Вдруг все это ложь? Есть франки, которые умеют говорить по-датски, но это не делает их нашими друзьями.

– Да, есть и другой способ доказать мое происхождение. – Гуннора вновь указала на землю, наклонилась и написала веткой свое имя. – Вы все знаете, что руны обладают силой. Вычерчивая свое имя в земле, я признаю ее моей родиной. Гуннора. Я пишу руну «гебо» – дар. «Уруз» – дождь. «Наутиз» – беда. «Одал» – процветание. «Райдхо» – странствие. «Ансуз» – асы. – Гуннора подавила вздох, вставая. Двигаться с таким животом было тяжело, но женщина горделиво расправила плечи.

– Ты сказала, что хочешь принять крещение. Как ты можешь, ты же владеешь рунами!

– Руны таят в себе великую силу. Теперь эта земля знает мое имя. И вы его знаете. И все же, – Гуннора стерла руны на земле, – все же есть кое-что сильнее рун. Новая жизнь. Наша судьба зависит не от чар, а от нашей воли и поступков. Я буду герцогу Ричарду хорошей женой и не устану напоминать ему о наших предках. Но я готова пойти с ним и по новому пути. Я клянусь ему в верности, как и его богу, и только когда сил его божества будет недостаточно – тогда и только тогда я вновь начерчу руны. Я верю, что Ричард будет всем вам сильным, справедливым и добрым правителем.

– Вот как. – Голос говорившего сочился ядом. – Этот сильный, справедливый и добрый правитель – не он ли приказал вырезать всех переселенцев, что ступают на берега Нормандии? Не он ли не хочет делиться своей землей и угрожает мечом любому, кто на нее ступит? Не он ли отдал подлый приказ убивать не только воинов, но и женщин, детей, стариков?

Воцарилось молчание. Оно накрыло Гуннору плотным покрывалом, как и поднявшиеся в ее душе воспоминания. Слова пришли не сразу, они прятались за образами – Вальрам и Гунгильда, залитые кровью, Агнарр, давивший на нее своим телом, Агнарр, взявший ее силой. Но Агнарр не сломил ее. И слова нашли свой путь.

– Я знаю, о чем ты говоришь. Я была там и все видела. – Голос Гунноры становился все громче. – Я стала свидетельницей названного тобой преступления. Я видела, как пали от меча ни в чем не повинные люди, мечтавшие о лучшем будущем. Среди этих людей были и мои родители. Сегодня я стою здесь рядом с Ричардом, и это не значит, что я забыла об этом преступлении. Я по-прежнему верю в месть, верю, что Ричард отомстит за моих родителей. Потому что не Ричард приказал убить переселенцев. Этот приказ отдал Агнарр. Он датчанин, как и мои родители. Чтобы захватить власть в этой стране, Агнарр пролил кровь своих соотечественников и обвинил в своем злодеянии Ричарда. Я свидетельница его преступления, и поэтому он хотел убить меня. Но я жива.

Она всматривалась в незнакомые лица, и вдруг ей показалось, что она узнала в толпе Агнарра. Он вынужден был бессильно наблюдать, как слова становились смертоносным оружием, направленным на него. Сегодня еще не прольется его кровь, но его мечтам о власти уже не воплотиться, и Гуннора это знала.

– Агнарр! – крикнула Гуннора. Голос ее был уже не человеческим, она взревела диким зверем. И этот зверь не был ранен, он защищал свои земли, он выпустил когти и обнажил клыки. – Агнарр, знай! Ричард справедливее тебя. Ричард мудрее тебя. Ричард сильнее тебя. А главное, он единственный законный герцог Нормандии. И он им и останется.

Гуннора опустила глаза. Она так и не знала, действительно ли разглядела Агнарра в толпе или ей просто почудилось. Ликование толпы слилось в единый вопль одобрения, в нем нельзя было вычленить отдельные слова. Гунноре хотелось увидеть лицо Ричарда, услышать его голос.

Герцог долго стоял к ней спиной – к ней и к толпе. Наконец он повернулся. И на его губах играла улыбка. Ричард все еще был потрясен, он злился, но было в его лице что-то еще. Что-то, что доказывало – Гуннора не зря предала руны. А может быть, и не предала вовсе.

Она ждала его в шатре.

Ричард отправил ее туда, не удостоив и взглядом. Теперь он говорил с датчанами, да так долго, что они обсудили все вопросы, и успокоенная толпа разошлась.

Уже стояла глухая ночь, Гунноре хотелось спать, а Ричард все не шел. Она слышала, как он расхаживает перед шатром, споря с кем-то.

– Как вы могли привезти ее сюда?

Очевидно, герцог говорил с Арвидом и Раулем. Некоторое время он осыпал их упреками, не допуская никаких возражений.

– И все же я вынужден признать, что это сработало. И она, в конце концов, обвинила Агнарра, – все же сумел остановить его Арвид. – Люди поверили ей, а это значит, что мы от него все-таки избавимся! Теперь от Агнарра отвернутся многие его сторонники, тех же, кто останется с ним, мы просто прогоним.