Гунны

Несмотря на то, что время поджимало, Николан задержался на несколько секунд, не в силах оторвать глаз от человека, который поставил целью покорение мира и едва не добился своего. Но теперь он уже не сможет готовится к войнам, собирать громадные армии, уничтожать сотни тысяч ни в чем не повинных мирных жителей. Сыгран заключительный акт мрачной драмы, в которую оказался затянутым весь цивилизованный Запад. Огонь, горевший в мозгу этой выдающейся личности, потух.

Означала ли его смерть возвращение Риму тех провинций, что подмял под себя Аттила? Опустится ли железная нога легионов на шею тех народов, которые жаждали свободы? Николан полагал, что этого не произойдет. Аэций, конечно, талантливый полководец, но все же не Цезарь и не Спицион Африканский. Нет, дни великих империй сочтены, сказал себе Николан. Народ плоскогорья сможет добиться независимости и жить согласно своим законам и обычаям. И он, Николан, нужен сейчас там.

Но эти мысли не смогли притупить жалости, поднимающейся в его душе. Такому великому воину более пристало погибнуть на поле брани, в битве при Шалоне или на равнинах Ломбардии, лицом к врагу, со своими воинами за спиной.

Он вернулся к Ильдико.

— Не переодевайся, но найди теплый плащ. Если все обойдется, ночью нам предстоит долгая дорога. Сними украшения и оставь их на столе. Тебя не должны обвинить в том, что ты взяла с собой какие-то ценности. И поторопись, дорога каждая минута.

Она выполнила все и подошла к люку, где ждал ее Николан.

— Неужели это не сон? Меня мучили ужасные мысли, я думала, что все кончено. Николан, ты действительно пришел, чтобы увезти меня отсюда? Это не сон? Я больше никогда не увижу этого дворца и этих диких людей?

— Мы попытаемся удрать отсюда, — прошептал он в ответ. — Надеюсь, что нам это удастся. Но даже если нас убьют, смерть эта будет легкой по сравнению с тем, что ожидало бы тебя, останься ты в спальне императора.

Ивар и Гизо, поджидавшие их у лесенки, не находили себе места от волнения.

Сообщив им, что император мертв, Николан повернулся к Гизо.

— Где сейчас его старший сын?

— Император не хотел, чтобы в этот вечер кто-либо напоминал ему о прочих женах и детях. Эллаку приказали оставаться дома. Там он и сидит. Дуется, конечно. Он протестовал против очередной женитьбы отца.

— Далеко его дом?

— В двух минутах ходьбы.

— Мы должны немедленно переговорить с ним, — Николан посмотрел на Ивара. — Ты пообщался со слугами?

Бритонец кивнул.

— К счастью, ей разрешили взять двух служанок из дома Роймарков. Они узнали меня и ничего не скрывали.

— Можно на них положиться?

— Думаю, что да. Все служанки верны своей госпоже. Даже обе гречанки.

— Надеюсь, что Бог даровал им не только верность, но и мужество. Все будет зависеть от них. Отведи Ильдико в ее дом, и через четверть часа, если все пойдет, как задумано, я присоединюсь к вам. Скажи служанкам, чтобы они тепло одели ее и покормили. И пусть приготовят лошадей.

— Ты знаешь ночной пароль? — спросил Николан Гизо, когда они направились к дому Эллака.

— Я слышал его, когда начальник караула докладывал Аттиле обстановку в городе. «Солнечная богиня».

— По этому паролю нас пропустят через ворота?

Гизо задумался.

— Я думаю, у Восточных ворот дежурит Одноглазый. Один из немногих оставшихся ветеранов. Он уже давно утратил бдительность. А поскольку он уже оприходовал отпущенную ему порцию спиртного, то перед его глазом все будет двоиться. Пожалуй, там вы можете попытать счастья.

— Эллак любил своего отца? — спросил Николан через несколько шагов.

— Эллак никого не любит. А императора он боялся.

— А какие чувства испытывает он к братьям? Правда ли, что все они от разных матерей?

— Да. Дай Эллаку волю, он бы рассадил их по мешкам и бросил в воды великой реки.

— Он честолюбив?

Гизо пренебрежительно фыркнул.

— Он уверен, что станет еще более великим, чем его отец, когда власть перейдет ему в руки. Если бы так оно было на самом деле! Эллак тщеславен и глуп.

— Может, для всего мира это и к лучшему. Но сейчас, ради спасения прекрасной Ильдико, ради того, чтобы спасти собственную шкуру, мы должны убедить Эллака, что императорский трон ждет не дождется его.

Эллак отпустил слуг, увидев, что за гости пожаловали к нему.

— Ну? — недружелюбно спросил он. — Что привело вас сюда? Что-нибудь случилось?

— Благородный принц, — выступил вперед Николан, — мы пришли сюда, руководствуясь твоими интересами, чтобы дать тебе дельный совет.

Прямой спиной, длинными ногами, чертами лица Эллак больше напоминал мать, но при пристальном рассмотрении становилось ясным, что глаза у него маленькие и близко посаженные, как у отца, а рот алчный и жестокий. Он подозрительно оглядел Николана и Гизо.

— Вы пришли дать мне совет? Ты, — взгляд на Гизо, — слуга моего отца. И ты, — взгляд на Николана, — беглый раб.

— Вскорости тебе могут понадобиться друзья, принц Эллак. Если ты ценишь свои наследные права.

— Нет нужды напоминать мне о моих правах, — Эллак посмотрел на слугу императора. — Гизо, похоже, Всегда-одетый опасается, что я накажу его, сменив на троне моего отца. Он пытается заранее завоевать мое расположение.