Гунны

— Вот если бы не это и не шрамы на тебе, которые я сам лечил, то сильно засомневался бы, что передо мной мой племянник. Ладно, быстрее одевайся, я пока скажу Тегыну, чтобы он привел твоего коня.

Через десять минут я вышел из цитадели в полном боевом облачении. Передо мной стояла ровными шеренгами конница гуннов, которые, увидев меня, разом закричали приветствие. Я сел на коня, подведенного мне «моим» братишкой Тегыном. Молча поехал в сторону ворот, которые открыли передо мной легионеры. Рядом со мной пристроились Ужас, темник канглы Кокжал и командующая тысячей женщин Айбеке — дородная, увешанная вместо украшений оружием девица лет тридцати с кулаками не меньше, чем двенадцатиунцовые боксерские перчатки. За мной ехали десяток Угэ и дальше собственно вся конная армия, находившаяся в крепости. Легионеры остались по приказу Ужаса в городе. С нами выехал только Гай Эмилий.

Отойдя на несколько километров от города, я встал в сторону, пропуская мимо себя всадников. Разглядывая их, я увидел, что каждый из них вел за собой одну вьючную и двух, как я понял позже, заводных лошадей.

* * *

Я ехал на лошади, завтракал вяленым мясом, запивал водой из бурдюка и смотрел по сторонам. Справа от меня были небольшие горы, слева простиралась, на сколько хватало глаз, степь. Да это тот самый край между Таразом и Алматы. Степь здесь была такой же, как и в мое время. Только вот не хватало автобана «Западный Китай — Восточная Европа», электрических сетей, придорожных кафе и домов. Воздух был намного легче и наполнен весенним ароматом степных трав. Проехав несколько часов, я увидел каменную крепость. Гай также с удивлением рассматривал ее, так как она была построена по всем фортификационным правилам Рима.

— Что это за крепость? — спросил я у Ужаса.

— Это замок Акыртас, крайняя крепость Ескендира Двурогого. По его приказу его воины строили крепость здесь для того, чтобы он мог отдохнуть, перед тем как завоюет Хань…

— Но его планам не суждено было сбыться, — перебил я его. — В Индии восстали его воины, а вскоре после этого он умер сам. И почти законченное строительство прекратилось.

Я вспомнил, что в моем времени, в сорока километрах от города Тараз, сохранился фундамент этой крепости. Сама крепость сохранилась в первозданном виде почти до средины ХХ века. Но во времена строительства железной дороги Турксиба стены разобрали, а огромные, иногда весящие несколько тонн обтесанные камни, из которых были они сложены, использовали при возведении мостов под железную дорогу. Ученые историки и археологи так и не смогли решить, когда и кем были построены эти грандиозные укрепления. Многие из них сравнивали способ постройки этой крепости со способом возведения египетских пирамид. По моему мнению, разрушение стоящей в полной сохранности два тысячелетия крепости, несмотря на бесчисленные войны в степи, представляющую несомненную археологическую ценность, по меньшей мере, кощунство. Да и мало ли было искусственно разрушенных в Казахстане исторических памятников. Уникальный мавзолей, шедевр архитектурного искусства кочевников Айша-Биби, почти разрушили «срочники» по приказу советских офицеров и использовали кирпичи, из которых был построен памятник для изготовления обогревательных печек в своих казармах. Если бы не вмешательство тогда советского ученого Александра Бернштама, то памятник был бы потерян навсегда. Мавзолей великого полководца Казахского ханства Кабанбай батыра тоже разрушили «целинники» для строительства своих бараков. Примеров много…

— Да, Александр Великий, был поистине великим, — отметил Гай. — Никому еще не удавалось покорить такую тьму народов и стран. Если бы не его ранняя смерть, задумка о завоевании страны Серес[13] вполне могла осуществиться.

— Не знаю насчет Серес, но если бы его не отравили, то следующими жертвами стали бы Карфаген и Рим, — ответил я.

— Так, он все-таки был отравлен, а не умер от малярии?

— Конечно, отравлен. Если бы он умер от малярии, то почему тогда не заболел никто из его солдат и военачальников? Условия для жизни у него были намного лучше, чем у простых смертных. Его отравил один из его лучших и доверенных полководцев. Это Пердикка. Он отравил его ядом, называемый «veratrum album»[14].

— Не может быть! — воскликнул римлянин.

— Is fecit cui prodest![15] — ответил я, улыбаясь, хотя знал, что историки склонялись к тому, что Александра отравил наместник Македонии Антипатр.

— Ну конечно! Александр еще при своей жизни назначил его регентом. Но я не согласен с тобой, что он смог бы завоевать Рим.

— Почему же?

— Мы солдаты получше, чем македонцы!

— Вспомни македонского царя Пира. Сколько сражений он выиграл у римских полководцев.

— Но проиграл войну!

— Да, но только потому, что он не был Александром Великим.

В ходе беседы с центурионом я и не заметил, что к нашему разговору внимательно прислушивались кочевники, которые потом перешептывались друг с другом и соглашались с тем, что хану, Тенгри не только подсказывает как победить ханьцев, но и открывает многие тайны мира.