Гунны. Грозные воины степей

В 451 году на дунайской границе было не столь спокойно, как надеялся Аттила, когда заключал договор с Анатолием и Номом весной прошлого года. Несмотря на гуннское посольство, выступившее с угрозами в адрес правительства Восточной Римской империи, Маркиан не изменил первоначального решения, связанного с отказом платить дань варварам. В ответ на угрозу Аттилы начать войну Маркиан направил к нему посла, некоего Аполлония, сторонника Зенона, который, как мы помним, вмешался в переговоры Хрисафия с Аттилой. Аполлоний был братом того самого Руфа, которого Зенон женил на дочери Саторнила. Но Аттила отказался принять его, тем самым публично выразив неуважение Маркиану. Гунн, собиравшийся отправиться в Галлию, пришел в ярость, когда узнал, что Аполлоний не привез дань, а просто приехал на переговоры. Однако, согласно Приску, Аттила передал послу, «чтобы он выдал ему подарки, привезенные к нему от царя, грозя убить его, если их не выдаст». Аполлоний не растерялся и ответил, что передал бы подарки, если бы был принят Аттилой, как и положено послу, а если его убьют, то не получат подарков – они только смогут снять одежду с убитого. Аттила позволил уйти Аполлонию, так и не встретившись с ним. Отношения между Восточной Римской империей и Аттилой резко ухудшились, и это всего через год после того, как Анатолий получил подарки от Аттилы.

В сентябре 451 года Аттила наглядно продемонстрировал свой ответ Маркиану. Небольшой отряд гуннов совершил набег на Восточную Иллирию. Аттила просто хотел показать Маркиану, что ждет императора в будущем, когда начнется новая кампания. Обеспокоенность положением на северной границе помешала Маркиану провести большой собор в Никее, как он первоначально планировал; вместо этого епископы провели собор в Халкидоне (4-й Вселенский собор, созванный в г. Халкидон (в Малой Азии, напротив Константинополя на другом берегу Босфора) в 451 г. в целях борьбы с монофизитством, которое было осуждено как ересь. – Ред.). Но и им Маркиан не смог уделить должного внимания. Все его внимание было сосредоточено на границе, и он решил начать военные действия против гуннов, совершающих набеги через границу. Нам не известно, насколько успешными были его действия, но император наверняка был доволен их результатами.

Летом 452 года Аттила опять отложил запланированное нападение на территорию Восточной Римской империи. Он думал, что отложил наступление всего на год, но, как показало время, отложил его навсегда.

Абсолютно неясны мотивы, которыми руководствовался Аттила, предпринимая в 452 году поход в Северную Италию. Единственно, в чем мы можем быть уверены, – он не чувствовал никаких обязательств перед Аэцием, позволившим ему сбежать из Галлии в прошлом году. Он начал кампанию в Италии, пребывая в ярости на западных римлян, на которых возложил вину за провал в Галлии. Аттилу, конечно, устроил распад вражеской армии после сражения на Каталаунских полях; теперь он считал, что легко может победить каждого врага по отдельности. Он собрал такую же большую армию, как в 451 году, и, перейдя через Альпы, вторгся в Италию. Так началась кампания 452 года[74].

Редко в истории встречается государственный деятель, которого бы удалось так застать врасплох, как это произошло с Аэцием весной 452 года. Можно не сомневаться, что он был уверен в правильности своего неоднозначного поведения в Галлии на следующий день после битвы на Каталаунских полях. Аэций считал, что просто проведет переговоры с Аттилой и гунны опять станут относиться к нему по-дружески. На перевалах Юлийских Альп не было ни одного гарнизона, хотя в горах можно было легко остановить продвижение гуннской конницы; на этот факт указывает и писатель, современник тех событий. Аттила перешел через Альпы, не встретив сопротивления, и патриций, наверное, был как громом поражен известием о вторжении Аттилы в Италию. Опомнившись от удара, Аэций был способен разработать единственный план: вместе с Валентинианом бежать из Италии.