Гунны. Грозные воины степей

К сожалению, невозможно сказать, какую роль сыграла торговля между гуннами и Восточной Римской империей в возвышении первых гуннских королей (если точнее, верховных вождей. – Ред.), Ульдина, Доната и прочих, и в процессе, благодаря которому гуннские военачальники превратились в избранных Аттилы. Латтимор (американский востоковед. – Ред.) твердо убежден, что само существование торговли между кочевниками и оседлыми народами было обусловлено неоднократными предложениями военачальников кочевников – сначала для того, чтобы получать прибыль от торговых операций, а затем – чтобы требовать дань. Имеющиеся у нас греко-римские источники не слишком проясняют этот вопрос, но все-таки мы можем сделать пару выводов относительно точки зрения Восточной Римской империи. Весьма вероятно, что в торговых отношениях с гуннами были одинаково заинтересованы и городские рынки империи, и отдельные торговцы, отправлявшиеся к кочевникам. Грек, с которым Приск разговаривал в лагере Аттилы, «по торговым делам приехал в Виминаций... но лишился своего состояния при завоевании города варварами и благодаря своему прежнему богатству был выбран самим Онегесием при дележе добычи... Отличившись в битвах с римлянами и акатирским [акацирском] народом и отдав твоему хозяину-варвару по скифскому обычаю приобретенные на войне богатства, он получил свободу, женился на варварской женщине», завел детей и, «разделяя трапезу с Онегесием, считает свою настоящую жизнь лучше прежней». Нам не известно, по какой причине он стал жить лучше, но вполне может быть, что именно благодаря торговым операциям. (Автор по своей простоте не понял, почему бывший купец, а теперь уважаемый среди гуннов человек стал считать свою жизнь лучше – совсем не из-за «торговых операций». – Ред.) Более показателен в этом смысле случай с торговцем из Апамеи (город в верховьях Евфрата. – Ред.), который в 484 году, спустя много лет после смерти Аттилы, сопровождал отряд гуннских налетчиков во время грабительских набегов в Иран в качестве главного советника. Если мы согласимся с мнением Хирта (Хирт Герман (1865 – 1939) – германский языковед, специалист в области индоевропейских языков. Сторонник нордической теории. Главная работа – «Основные проблемы индоевропейского языкознания» (издана в 1939 г. после смерти ученого). – Ред.), то будем вынуждены признать торговые отношения между гуннским царством Эллака, сына Аттилы, и его восточными соседями вплоть до границы с Китаем и наличие большого количества купцов на территории подвластной Эллаку сразу же после смерти Аттилы. Но выводы Хирта более чем сомнительны (они подтверждены более поздними исследованиями и археологическими находками. – Ред.), и мы не считаем возможным использовать их на страницах этой книги. Нам представляется более ценным свидетельство Иордана, о котором мы говорили раньше, что альтцигиры живут рядом с Херсоном, куда жадные купцы привозят товары из Азии. Нет ничего удивительного в том, что наши источники так редко упоминают торговцев (купцов) и так мало говорят о торговле между гуннами и Восточной Римской империей, – историки, похоже, не испытывают симпатии к купцам. Удивительно, что они вообще упомянули купцов из Виминация и Апамеи, и оногуров, торговавших кожей. Но даже если бы в источниках не было никаких имен, мы бы все равно пришли к выводу, что шла активная торговля между римлянами и кочевниками; современное исследование кочевых племен, обитавших в степи, принесло свои плоды. Огромная часть монет, отданная правительством Феодосия II (и не только им) кочевникам, должна была вернуться в империю благодаря торговле с кочевниками. Каким еще образом могли израсходовать гунны полученные деньги? На что еще они могли их потратить? (Они их тратили на товары из Сасанидского Ирана, Китая, Индии (через Иран). – Ред.) Многие римляне должны были понимать, что существование гуннской империи служит основой процветания Римской империи. Купцы в приграничных городах, странствующие мелкие купцы (или стоит их называть коробейниками?), продавцы мехов, кожи и рабов – все они получали хорошую прибыль, и прибылью этой были те самые монеты, которые Феодосий II с таким нежеланием выплачивал Аттиле.