Гунны. Грозные воины степей

К счастью, сохранился очень важный пятый фрагмент сочинения историка, способствующий пониманию не только взглядов Приска, но и основы социальной политики Хрисафия. В нем Приск говорит о налогах, которые Феодосий II был вынужден увеличить после вторжения гуннов в 441 – 443 годах, чтобы выплачивать гуннам дань в соответствии с договором, заключенным Анатолием в 443 году. Историк с презрением замечает, что правительство только делало вид, что добровольно пошло на уступки Аттиле, а на самом деле оно было вынуждено согласиться с условиями договора из страха перед гуннами. По мнению Приска, налоги пришлось увеличить из-за неправильного расходования средств – к примеру, большая часть денег уходила на увеселительные представления. Все платили налоги, но, как пишет Приск, жаловались на трудную судьбу те, кто были освобождены от налогов с позволения императора или по решению суда. Особое сожаление историка вызывает тот факт, что сенаторам приходилось вносить дополнительные суммы сверх установленных налогов. Приск полностью не согласен с увеличением налогов на землевладельцев. Это, по его мнению, наносит сильный удар по благосостоянию и моральному климату империи. Сборщики налогов ведут себя неподобающим образом, считает Приск; богатым людям приходится продавать мебель, ценные вещи, драгоценности. Это бедствие, постигшее римлян в дополнение к трудностям, вызванным войной, привело многих к голодной смерти и самоубийству.

Можно с уверенностью сказать, что в своем малоправдоподобном описании Приск сильно преувеличил трудности, обрушившиеся на сенаторов. Сумма, которую Феодосий II в 443 году обязался единовременно выплатить Аттиле, составляла 6 тысяч либр золота, и верится с трудом, что такая сумма, по словам Приска, могла привести на край гибели правящий класс империи. В то время, по нашим прикидкам, в Восточной Римской империи было приблизительно 2 тысячи сенаторов. Западная Римская империя в то же самое время испытывала примерно те же трудности, и доходы некоторых сенаторов, пусть даже, как говорят, немногих, могли едва ли быть намного меньше доходов, обнародованных Олимпиодором в отношении западных сенаторов несколькими годами ранее. Они составляли, по данным Олимпиодора, 10, 15 и даже 40 центенариев (1 центенарий равен 100 либрам, то есть 32,745 кг. – Ред.) золота в год. Возможно, нам следует разделить эти суммы на два. Очень может быть, что самый высокий доход сенаторов на Востоке не превышал 15 центенариев в год. Но даже в этом случае сенаторы были в состоянии собрать 6 тысяч либр золота, то есть 60 центенариев, без того, чтобы продавать мебель и драгоценности.

Сравним дань, которую Феодосий II платил гуннам, с данью, которую платили императоры другим варварам. Лев I (457 – 474) в 473 году обязался платить 2 тысячи либр в год Теодориху Страбону (сын готского вождя Триария (в отличие от Теофриха Амала (454 – 526), сына Тиудимера, который после завоевания в 493 г. Италии стал королем. – Ред.), и в источниках нет ни слова о каких-либо протестах в Константинополе после обнародования этого решения. В 478 году император Зенон (474 – 491) согласился единовременно выплатить Теодориху 2 тысячи либр золота и 10 тысяч либр серебра и ежегодно выплачивать 10 тысяч солидов (1 солид, римская золотая монета, весил 4,55 г. – Ред.). И хотя в то время казна еще не оправилась после провальной экспедиции Василиска против вандалов в 486 году, мы опять не находим информации о каких-либо недовольствах, связанных с выплатой дани. Похоже, Анатолий во время первых переговоров с Аттилой согласился на ежегодную дань в размере 2100 либр золота, исходя из размера сумм, которые обычно устанавливались между восточными императорами и их северными соседями. Следует помнить, что Маркиан не возражал против субсидий. Он был готов давать Аттиле деньги, но только в качестве подарков, а не дани. Очень заманчиво думать, что Приск возражал не против выплаты денег гуннам и даже не против размеров выплачиваемых сумм, а против способа взимания налогов в империи.

Нам известно, что экспедиция против вандалов в 468 году обошлась казне более чем в 100 тысяч либр золота, то есть в 1000 центенариев – «целые моря... реки денег», по словам поэта. Эти расходы довели государство чуть ли не до банкротства, но дань не удалось бы выплатить, если бы в 443 году сенаторы находились в таком бедственном положении, как пытается представить Приск. Если казна была пуста, а высшее сословие разорилось до вступления на трон Маркиана, то как тогда объяснить тот факт, что Маркиан отменил налоги на имущество сенаторов, а после его смерти в казне было более 100 тысяч либр золота?