Гунны — страх и ужас всей Вселенной

Теперь же, через полтысячелетия после победы римского диктатора Гая Мария над тевтонами, все было иначе. Кочевые народы, наступавшие неудержимою волной на Рим, теснили, гнали и толкали перед собой друг друга. Пути назад у них не было. Напиравшие на них сзади другие орды заставляли их переправляться через реки, прорываться через римские линии укреплений. Потому что за римскими пограничными валами, на просторах обширной империи, было в достатке свободных земель. А в спину переселенцам дышали жестокие, неумолимые преследователи, накатывавшиеся неудержимыми волнами с территории нынешнего Юга России и Украины. Страх и ужас, испытываемые варварами, гонимыми и теснимыми другими варварами, передавались римлянам, уже давно переставшим быть «цивитас армата» – вооруженной общиной, доблестным народом-войском, порождавшим из своей среды камиллов, мариев и цезарей. Да и былое превосходство римских войск в вооружении (особенно защитном), несмотря на постоянно возраставшее число полевых боевых метательных машин – катапульт – все больше уходило в прошлое. Вместе с длинными копьями были заброшены тяжелые доспехи, обеспечивавшие телам римских солдат надежную защиту. Причем в этом были повинны сами изнежившиеся римские воины. В имперской армии в то время служили, главным образом, совсем отпетые «молодые негодяи» (именно таков буквальный смысл китайского иероглифа, означающего «солдат»), которым «на гражданке» было совершенно «нечего ловить». Они требовали от августейших императоров освободить их от ставших для них «слишком тяжелыми» металлических лат и обитых металлом щитов (отнюдь не бывших в тягость их предшественникам, служившим под орлами тех же римских легионов). И императоры шли им навстречу. Ибо сменялись, в хаосе охвативших Римскую державу с III в. п. Р.Х. гражданских войн, с поистине калейдоскопической скоростью. И потому зависели от прихотей своих солдат, как никогда дотоле. Сформированные в римской кавалерии во времена поздней империи, в целях более эффективного сопротивления панцирной коннице парфян, сарматов, персов и аланов, относительно немногочисленные части конных латников – катафрактариев (в кольчатых или чешуйчатых доспехах) и клибанариев (в пластинчатых доспехах) – общей картины, к сожалению (для римлян) не меняли. Росло увлечение метательным оружием. Римские воины все больше становились похожими на варваров (даже если не были варварами по происхождению). Не зря римский военный теоретик Флавий Вегеций Ренат подчеркивал в своем трактате о военном искусстве, что «оружие всадников (римской армии – В.А.) УЛУЧШИЛОСЬ (выделено нами – В.А.) по примеру готов и аланской и гуннской конницы». К тому же число варваров в составе римских армий постоянно возрастало. Ведь варвары надеялись, отслужив в римской армии (служба в которой изначально считалась честью и привилегией, была доступна лишь полноправным римским гражданам, впоследствии же – латинянам и другим италикам), стать римлянами. Получить римское гражданство, землю, выслужиться, сделать военную или гражданскую карьеру. В то время как изнежившиеся и развратившиеся, измельчавшие потомки Ромула, природные римляне, старались службы под орлами избежать и всеми способами «откосить от армии» (как выразились бы сейчас). Поэтому римская армия, противостоявшая вторгавшимся в империю извне варварским ордам, сама становилась все более варварской, сохранявшей лишь смутные остатки прежних римских военных традиций. Когда же процесс разложения завершился, варвары без особого труда переступили через разлагающийся труп бывшего «экзерцитус романус». Непобедимого и легендарного римского войска, умершего (если не сказать – сгнившего на корню), прежде чем упасть к ногам завоевателей. Завоевателей, в свою очередь, достаточно романизированных на момент окончательного крушения римской державы и римского «мирового» порядка. Однако это произошло лишь через семь десятилетий «с гаком» после первого вторжения в римские земли гуннов, их союзников и тех варваров, которых гнали перед собой гунны и их союзники. Виднейшие мыслители описываемого нами времени сумерек греко-римского мира, к мнению которых прислушивались, были, в большинстве своем, христианами. Христианская монотеистическая религия, вера в Единого (а если быть точнее – Триединого, Триипостасного) Бога, больше соответствовала их высокой образованности, чем казавшийся ученым людям того времени детски наивным, анекдотично-противоречивым, мир многочисленных богов античного Рима. Эти многоученые мужи не сомневались в том, что мировая Римская империя пережила себя. Причем по той простой причине, что больше не имела религии, способной оправдать и поддержать ее существование в качестве единого целого, и тем самым утратила мандат на власть, властные полномочия. Какую объединяющую, (обще) государственную или, выражаясь современным языком, «национальную» идею она могла предложить своим подданным? Конгломерату покоренных римлянами народов, некоторые из которых были порабощены «царственным городом» почти тысячелетие назад?