Гунны

«Среди степей в шелковом шатре поместили труп его, и это представляло поразительное и торжественное зрелище. Отборнейшие всадники всего гуннского племени объезжали кругом, наподобие цирковых ристаний, то место, где был он положен; при этом они в погребальных песнопениях так поминали его подвиги: “Великий король гуннов Аттила, рожденный от отца своего Мундзука, господин сильнейших племен! Ты, который с неслыханным дотоле могуществом один овладел скифским и германским царствами, который захватом городов поверг в ужас обе империи римского мира и, дабы не было отдано и остальное на разграбление, – умилостивленный молениями принял ежегодную дань. И со счастливым исходом совершив все это, скончался не от вражеской раны, не от коварства своих, но в радости и веселии, без чувства боли, когда племя пребывало целым и невредимым. Кто же примет это за кончину, когда никто не почитает ее подлежащей отмщению?” После того как был он оплакан такими стенаниями, они справляют на его кургане “страву” (так называют это они сами), сопровождая ее громадным пиршеством. Сочетая противоположные [чувства], выражают они похоронную скорбь, смешанную с ликованием.

Ночью, тайно труп предают земле, накрепко заключив его в [три] гроба – первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа. Следующим рассуждением разъясняли они, почему все это подобает могущественнейшему королю: железо – потому что он покорил племена, золото и серебро – потому что он принял орнат обеих империй633. Сюда же присоединяют оружие, добытое в битвах с врагами, драгоценные фалеры, сияющие многоцветным блеском камней, и всякого рода украшения, каковыми отмечается убранство дворца. Для того же, чтобы предотвратить человеческое любопытство перед столь великими богатствами, они убили всех, кому поручено было это дело, отвратительно, таким образом, вознаградив их; мгновенная смерть постигла погребавших так же, как постигла она и погребенного»634.

После смерти Аттилы его наследники начали делить подвластные отцу народы. Иордан пишет: «Сыновья Аттилы, коих, по распущенности его похоти, [насчитывалось] чуть ли не целые народы, требовали разделения племен жребием поровну, причем надо было бы подвергнуть жеребьевке, подобно челяди, воинственных королей вместе с их племенами».

Первым восстал против новых властителей король гепидов Ардарих, «возмущенный тем, что со столькими племенами обращаются, как будто они находятся в состоянии презреннейшего рабства». Вслед за этим началась борьба и других покоренных народов против власти гуннов.

В 445 году противостоящие стороны сошлись на реке Недао (вероятно, приток Савы) в Паннонии. Восставших возглавляли гепиды и их король Ардарих. Сыновья Аттилы, хотя и спорили между собой за власть, в этой битве выступали единым фронтом. Но слишком многие племена объединились против них. Иордан сообщает: «Думаю, что там было зрелище, достойное удивления: можно было видеть и гота, сражающегося копьями, и гепида, безумствующего мечом, и руга, переламывающего дротики в его [гепида?] ране, и свава635, отважно действующего дубинкой, а гунна – стрелой, и алана, строящего ряды с тяжелым, а герула – с легким оружием»636. Впрочем, есть мнение, что готы в этой битве не участвовали (речь в данном случае может идти только об остготах, потому что именно они находились под властью гуннов; вестготы, обитавшие в Аквитании и Северо-Восточной Испании, к битве на реке Недао вообще не могли иметь отношения). По мнению современных историков, упомянутые Иорданом готы, «сражающиеся копьями», если и оказались среди восставших, то лишь в виде исключения. Томпсон считает, что остготы освободились из‐под гуннского гнета еще до битвы при Недао637, а Менхен-Хельфен, напротив, полагает, что они были лояльны гуннам до конца 60‐х годов638. Авторы настоящей книги так и не поняли, почему участие готов в битве при Недао ставится под сомнение. По завершении этой битвы готы получили часть гуннских земель639, а через некоторое время сыновья Аттилы попытались вернуть себе господство над готами640 – все это говорит о том, что готы, во всяком случае, освободились от власти гуннов. И поскольку Иордан упоминает их среди сражающихся, нет особых оснований сомневаться в том, что и они участвовали в общем деле.

Были и племена, которые сохранили верность гуннам и выступили на их стороне. Тем не менее после «многочисленных и тяжелых схваток» гунны и их сторонники потерпели поражение. Их потери составили около 30 тысяч человек. В битве при Недао пал старший сын Аттилы Эллак. «…Перебив множество врагов, [Эллак] погиб, как известно, столь мужественно, что такой славной кончины пожелал бы и отец, будь он жив. Остальных братьев, когда этот был убит, погнали вплоть до берега Понтийского моря, где, как мы уже описывали, сидели раньше готы»641.