Гурджиев и Успенский

Вместо живого и жизнелюбивого учителя, который непрерывно провоцировал “учебные ситуации”, используя для этого любой жизненный контекст, который проводил с учениками дни и ночи в совместных трудах, творчестве и бесконечных застольях, который готовил для них острую восточную еду, ученики нового поколения, внося определенную ежемесячную плату, встречались раз в неделю с холодными замкнутыми учителями, участвовали в групповых часто безмолвных встречах, получали от них задания и учились у них терпению и вниманию. Некоторые из них принимали участие в гурджиевских “движениях” и работах на гурджиевских фермах, которые также были отмечены скованностью и рутинным молчанием.

Гурджиевские “движениях” основывались только на упражнениях, данных Гурджиевым своим ученикам, и не допускали никакой импровизации, никаких новшеств. “Мы лишь, так сказать, живем крохами со стола учителя, – признавалась глвный инструктор фонда по гурджиевским “движениям” Джессмин Ховарт. – Никто из нас не способен создавать упражнения, как это делал г-н Гурджиев”. Джессмин Ховарт скончалась в 1984 году, почти одновременно с лордом Пентландом. Фома де Гартман умер в 1956 году, а его вдова вовсе не разделяла мнения “консерваторов”. В частном письме она писала молодой последовательнице учения: “Вы должны не бояться идти, смотреть, оставаться или уходить по собственной воле. Поскольку для нас учение г-на Гурджиева стоит на первом месте, а также это то, что мы для себя ищем, а не то, что кем-то нам навязано, мы или механически обязались это делать… нам нужно пробовать и смотреть, и видеть вещи без предубеждения. Мы не должны быть рабами, и смысл учения в следующем: увидеть наше рабство и освободиться от него. Вы можете освободиться от него только сами, а другие могут помочь вам, если они вас не подавляют”[540]. Мадам де Гартман скончалась в Мексике в возрасте 96 лет.

На протяжении ряда лет, начиная с 1975 года и до смерти лорда Пентланда, автор был удостоен дружеским общением с ним, слушая его красочные воспоминания о встречах с Гурджиевым, Успенским и даже с Анной Безант, первым после Е.П. Блаватской президентом теософского общества, которую лорд Пентланд видел в детстве в Индии. По рекомендации лорда Пентланда в 1980 году автор познакомился с рядом бывших учеников Успенского и Гурджиева, живших в то время в Лондоне, а также встретился в Париже с сыном мадам де Зальцман психиатром Мишелем де Зальцман, одним из нынешних руководителей Гурджиевского фонда.

Джон Беннетт вспоминает обстановку, сложившуюся в Англии после смерти Гурджиева: “В Англии складывалась непростая ситуация. К Гурджиеву приходили люди из разных групп, недоверчиво, часто враждебно настроенных друг к другу… В циркулярном письме он назвал меня своим представителем в Англии, но я знал, что для многих моя кандидатура неприемлема”. После поездки в Америку в 1950 году, где он столкнулся с непримиримой враждебностью фракций, Беннетт вернулся в Англию и возобновил работу со своими последователями, часто навещая в Париже мадам де Зальцман и консультируясь с ней по вопросам работы. Несмотря на размах своей деятельности в Англии, Беннетт остро чувствовал недостаток энергии и смысловой опоры своей работы с людьми.

В одну из поездок в Париж, пишет он в своей книге “Свидетель”, он пережил событие, которое наполнило его новыми силами и уверенностью в правильности выбранного им пути. “Между вдохом и выдохом я осознал Вечность. Впервые в жизни я переживал вневременное событие… Я находился в состоянии чистого познания, светящейся уверенности. В центре была истина о нетленности воли. Тело бренно, и все функции, зависящие от него, превращаются в сон и постепенно умирают. Даже моя алчность, мое существование и ощущение себя, которое его сопровождает, могут длиться только какое-то время. Но моя воля не подвластна пространству и времени, и ничто не может ее уничтожить”[541].

В 1953 году Джон Беннетт услышал в себе голос, пославший его на Восток. Начались его странствия по Ближнему Востоку и Юго-Западной Азии, которые благодаря встречам с “замечательными людьми” – проповедниками, святыми, дервишами и учеными – дали ему богатый опыт, использованый им при создании его многочисленных произведений. Главным из них стала его четырехтомная философская работа “Драматическая вселенная”, посвященная основным принципам естественной и нравственной истории, а также человеческой природе и истории.