Гурко. Под стягом Российской империи

— Здорово, гвардейцы! Молодцы, ребята.

Узунов понял, это едет его, Гурко, 8-я Гвардейская дивизия. Начальник штаба принял донесение Столетова и, приказав поручику следовать с первым эскадроном, подъехал к Гурко.

В ожидании дальнейшего приказа Узунов посматривал по сторонам. Дорога небитая, пыльная, и Стоян с тоской подумал, что в этот день ему не раз предстоит проскакать по ней от головы колонны до арьергарда, в котором, вероятно, пойдут болгарские дружины. А от Столетова снова к Гурко…

По колонне прокатилась команда сделать привал и солдаты рассыпались в поисках какой-нибудь тени. Устроившись, они грызли сухари, курили. К Узунову подсел ротмистр, открыл портсигар:

— Угощайтесь, поручик, здесь таких нет. Из самого Санкт-Петербурга.

— Спасибо, ротмистр.

— Вы, как понимаю, из ополчения генерала Столетова?

— Да, ротмистр.

— Сами русский офицер?

— Наполовину. Хотя я и офицер российской армии, но у меня бабушка болгарка.

— Был слух, вы хотели принять участие в деле под Тырново, но генерал Гурко справился силой драгун.

— Видите ли, речь шла о древней столице болгар.

— Дайте срок, поручик, ваше еще впереди.

— То так. Осман-паша приберег силы.

— Только ли он? Переходы черев Балканы не шутка. Вы думаете, почему генералу Гурко и поручили Передовой отряд?

В голову колонны проскакал генерал Скобелев.

Глядя ему вслед, ротмистр заметил:

— Кажется, Михаилу Дмитриевичу скоро найдут дело, душой чую.

— Мне довелось видеть генерала Скобелева в бою, под Систово. Он, кажется, совсем лишен страха смерти.

— Вот чего нет, того нет. Смерти, поручик, всяк боится. Разве как к ней относиться. Генерал Скобелев ее презирает и тем храбрость солдатам придает. Обратите внимание, как они его любят и, не страшась, в атаку за ним идут.

— Весьма возможно.

— Не хотите, поручик, пожевать холодной телятины?

— Нет, ротмистр, сейчас бы баню принять.

— Чего захотели. В Габрово, извольте…

Короткий привал, и отряд снова тронулся в путь.

Скобелев догнал Гурко, поехали стремя в стремя.

— Любезный Иосиф Владимирович, я испросил согласия главнокомандующего быть с вами на перевале.

— Почту за честь, Михаил Дмитриевич. Какие вести из Европы, говорят ли о том в штабе?

— Европа начинает подвывать уже с той поры, когда мы переправились через Дунай.

— Думаю, это только начало. Неистовства начнутся к концу войны.

Чуть помолчали, и снова заговорил Гурко:

— Мы с вами, Михаил Дмитриевич, встали у предгорий Балкан и мы перевалим их. И сделаем как можно поспешнее.

— Чем вызвана поспешность?

— Турки понимают: Дунайская армия находится в коридоре. Стоит туркам сомкнуть фланги, и наша армия может оказаться в котле… Сейчас пассивность Дунайской армии, как никогда, опасна.

— Я с вами вполне согласен. Но, Иосиф Владимирович, понимают ли это в штабе армии?

— За весь штаб сказать не могу, но генерал Непокойчицкий — вряд ли. Его оперативные способности не выше среднего.

— Печально.

— Сегодня, Михаил Дмитриевич, у нас с вами один путь, к перевалу. Турки не верят в возможность перехода Балкан здесь, но мы им докажем, что и крупными силами Балканы проходимы.

— Позвольте мне, Иосиф Владимирович, открыть с добровольцами дорогу.

Гурко на это не ответил, иное сказал:

— Болгарские лазутчики донесли: в деревне Присово нас дожидаются проводники, они выведут нас в село Хайнкией.

— Долина Роз, Долина крови.

— Постараемся обойтись малой кровью, Михаил Дмитриевич.

Гурко снял фуражку, вытер лоб.

— Разделяю тяготы жизни солдатской, всегда помню о ее святой миссии. Тем паче в нынешней войне. — И разговор перевел. — Вы, Михаил Дмитриевич, изволили выразить желание пройти в Хайнкией с первыми добровольцами. А я полагаю, вам надлежит с частью имеющихся у нас сил продвинуться к Габрово, где, соединившись с отрядом генерала Дерожинского, поступить в распоряжение генерала Святополка-Мирского. Совместным наступлением на Шипку со стороны Габрово, где наиболее значительные укрепления турок, вы прикуете к себе Халюси-пашу, командующего Шипкинским перевалом, и обеспечите возможность нашему Передовому отряду, вырвавшись в Забалканье, повести наступление на Шипку от Хайнкиея. Я даю вам такое распоряжение, заручившись согласием главнокомандующего на совещании.

— Вас, Иосиф Владимирович, не беспокоит отсутствие взаимодействий между отрядами?

Гурко хмыкнул:

— Отчего же… Но я не обсуждаю приказы, Михаил Дмитриевич. Нам велено «вперед» и мы пойдем с верой в успех.

В самом конце июня Мраморное море было сонно и тихо. Набрав в котлах пару, корабли резали синь морской волны. Под плеск волны о корпус парохода Сулейман-паша думал о превратности судьбы человеческой, какая не минует и султанов.

Сулейман-паша сидел в лозовом кресле, нахохлившись, как ворон, а за спиной кучно сбились высшие офицеры его армии: Ариф-паша, Салид, Реджиб-паша, Шукри-паша, Мухлис-паша, Навим-паша.