Гуру глазами ученика

Около пяти часов мы услышали доносившийся из долины шум приближающихся экипажей и увидели облако пыли, поднимавшееся над грунтовой дорогой. Старшие ученики намеренно не замечали приближения царственного гостя, зато Чуни Сен и ещё несколько младших чел были явно потрясены и следили за выражением лица гуру, искоса бросая на него осторожные взгляды.

Наш учитель вышел из тени полуразрушенной арки, чтобы насладиться прощальным теплом заходящего солнца. Какой-то крестьянин принёс ему засахаренные фрукты в глиняной миске, и гуру медленно ел их резной деревянной ложкой. Его, казалось, совершенно не интересовало ожидаемое с минуты на минуту прибытие ученика из королевской семьи.

Лежавший в развалинах храм находился неподалеку от дороги, скрытый зарослями молодых кедров, и среди этих деревьев экипажи остановились.

Гуру сделал мне знак: «Наду, сын мой, встреть и прими наших гостей». Поэтому я встал и пошёл вниз, к дороге, сопровождаемый любопытными взорами юных чел, сидевших по одну сторону дороги.

Первый экипаж был самым большим и красивым, и на его дверцах имелись украшения с гербового щита принцев Индопура. Экипажем правил бородатый кучер в ливрее, а внутри сидел безупречно одетый молодой человек в европейском платье. Во втором экипаже, более скромном, находился другой человек, явно камердинер принца, заваленный со всех сторон огромным багажом. За ними следовала ещё одна большая повозка, нагруженная тяжёлыми сундуками, тюками и коробками, за которыми присматривали двое слуг.

Кучер открыл дверцу, принц встал и с большим достоинством вышел из экипажа, держа в руке тонкую чёрную тросточку. Я выступил вперёд и низко поклонился ему: «От имени благословенного гуру, Шри Рамачандры Арджунананды Пурашараначарьи, приветствую вас, Нахиб, принц Индопура, в ашраме Кайласвасту. Я — Наду Чаттерджи, смиренный ученик гуру».

Принц Нахиб ответил на моё приветствие надменным кивком, затем стал рядом с экипажем, осматриваясь. Выбрав, наконец, открытое место на небольшой возвышенности над дорогой, он указал на него тросточкой и обратился к своему слуге: «Разбейте лагерь вон там». Повернувшись после этого ко мне спиной, он тотчас же двинулся к холмику, ожидая, пока слуги принесут багаж и снаряжение.

Поскольку моё присутствие больше не требовалось, я вернулся к гуру и застал его накрывающим миску с засахаренными фруктами зелёными листьями, чтобы сохранить содержимое миски свежим. Гуру лукаво посмеивался про себя, а его глаза искрились добрым юмором.

Он подозвал юных чел, чьи лица горели от возбуждения: «Можете пойти, дети мои, и посмотреть, как молодой раджа ставит свой шатёр».

Мальчики помчались прочь и, отыскав место, откуда всё было хорошо видно, присели на корточки, а в это время слуги его высочества сооружали огромный шатёр из красно-белой материи, разделённый на несколько комнат. Они были изысканно обставлены складной мебелью, а на земле расстелили толстые ковры. Зубы Чуни Сена сверкали в вечернем свете, когда он с улыбкой наблюдал, как камердинер собирает большущую складную ванну, и он шепнул другому челе: «Молодой принц собирается удобно устроиться. Такой роскоши достоин только наш гуру».

Обед принцу Нахибу подавали с соблюдением этикета на тарелках из чистого серебра, внося их через дверной проём его парусинового шатра. Мне же в тот вечер выпала честь обливать гуру водой из деревянного ведра.

Весь следующий день принц Нахиб просидел в большом кресле, ожидая, когда его пригласят к моему учителю. Он провёл в ожидании и весь следующий день и к вечеру второго дня был явно раздражён. На третье утро камердинер явился к гуру осведомиться о приёме. Мой учитель был очень серьёзен и держался с величайшим достоинством, но в его глазах прыгали смешинки, когда он сообщил слуге, что обдумает этот вопрос, и велел ему вернуться за ответом днём.

Перед самыми сумерками слуга вернулся и пробыл у гуру некоторое время. Я сидел у двери, когда услыхал звон колокольчика учителя. Я тотчас же вошёл и тихо сел на пол. Гуру повернулся ко мне. «Сын мой в Боге, это Рама Датта, добрый человек из рода Солнца. Я принял его в ученики. Он останется с нами как член Братства».

Мне выпала честь передать эту весть принцу Нахибу, и я выбрал двух юных чел, чтобы они сопровождали меня при выполнении этого важного поручения. Его высочество принял нас вежливо, но без всякого воодушевления и спросил, почему не вернулся его слуга.

Покончив с церемонией приветствия, я заговорил с ним так: «Ваше высочество, я принёс вам привет от гуру; он знает, что вы будете безмерно счастливы, узнав, что он только что принял вашего слугу в Братство и пожаловал ему чрезвычайную привилегию — стать его учеником. Мой гуру пожелал также, чтобы я передал вам его благодарность за то, что вы привезли к нему этого замечательного человека».

Вряд ли я смогу описать, какое впечатление произвели мои слова на молодого раджу. Достаточно сказать, что он приказал немедленно разобрать его лагерь; и два пришедших со мной челы помогали упаковывать его пожитки. Час спустя принц Индопура отбыл в своём блестящем экипаже.