Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

— Вот так и порешим… А что касается биржи — прошу туда не лезть… Ты сгоряча наломал дров, обидел приемщицу, и теперь только ненужные придирки будут. Не до того нам. Наладим поток, тогда время будет и за биржу приняться. Надо во всем видеть главное, по нему и бить!

Возражать Виктор не стал, хотя и чувствовал, что, уступая, идет на сделку со своей совестью. «Ничего, доберемся до биржи, тогда и он поймет мою правоту», — успокоил он себя.

Разговор о делах притих. Посидели, покурили, перекидываясь случайными фразами о прогнозах погоды, об открывающейся на днях охоте, о строительстве и ремонте жилья. Панкрашов между прочим сказал, что недавно ночью слышал какие–то сильные взрывы с Засельской стороны. Орлиев недоверчиво нахмурился, но Вяхясало тоже подтвердил, что и он слышал их, и даже не один раз.

— Может, учебные бомбежки, — высказал предположение Панкрашов.

— Учебные бомбежки так близко к границе не станут проводить, — возразил Орлиев. — Строят там что–то…

Упоминание о бомбежках немедленно перевело разговор на тему о водородных бомбах, о которых в то время много писалось в газетах.

Из соседней комнаты один за другим в кабинет перебрались люди. Народу набралось столько, что сразу стало тесно и дымно.

Виктор почувствовал, что все ждут его мнения по этому вопросу. Ведь как–никак он приехал из Ленинграда, и среди присутствующих был единственный с высшим образованием.

Стараясь говорить понятнее, он рассказал, что знал, о принципах цепной реакции. Всех очень поразило, когда он высказал вычитанную в одной популярной брошюре мысль, что Солнце — это огромная атомная бомба, что там все время происходит не прекращающаяся цепная реакция и выделяемое ею тепло делает возможной жизнь на Земле.

— Почему же Солнце не взрывается? — спросил один из рабочих и заявил: — Нет уж, от такой бомбы давно бы одна пыль осталась.

— У меня вопросик такого содержания! — услышал Виктор знакомый голос.

Так и есть. В дверях стоял взъерошенный, с возбужденно блестевшими глазами, невесть когда появившийся здесь дядя Саня.

— Возможна ли подобная же цепная реакция на нашей обитаемой ныне планете? И как на данный вопрос смотрит современная нам наука?

— Я, товарищи, не специалист… Но, вероятно, теоретически это возможно, хотя практически вряд ли осуществимо.

— Допустим. Вопрос второй. — Дядя Саня на секунду задумался и выпалил: — Была ли практически осуществима атомная бомба, — допустим, десять лет назад?

— Нет, не была, — улыбнулся Виктор, угадывая, к чему клонит дядя Саня. — Атомная бомба появилась восемь лет назад, когда исход войны был уже ясен. Ее применение, даже по мнению многих видных американских ученых, было величайшим преступлением перед человечеством...

— Это мы знаем, — широким жестом прервал его дядя Саня. — Мы подписывали Стокгольмское воззвание и все это знаем… Заостряю вопрос. Почему же вы не допускаете практического осуществления цепной реакции на всей нашей обитаемой планете?

— Но ведь это никому не нужно. Это приведет к гибели на Земле всего живого.

— Не возражаю… А откуда вам известны коварные планы человеконенавистных империалистов, и чем вы докажете, что они не преследуют именно такие цели?

Дядя Саня, считая, что поставил своего оппонента в затруднительное положение, оглядел публику и милостиво помог ему:

— Даю наводящий… Не следует ли из вышесказанного, что на современном нам этапе человечество находится под угрозой и цивилизация способна уничтожить саму себя?

— Ну, ты еще чего?! — поднялся над столом Орлиев. — Ты прежде думай, а потом болтай… Привык распускать язык, да еще при народе.

Дядя Саня моментально сник. Он, оробело глядя на Орлиева, пытался еще что–то сказать, но возбужденный блеск в его глазах уже уступил место растерянности и беспокойству.

Виктору стало жаль дядю Саню. С подчеркнутым уважением он разъяснил, что истинная наука не может быть направлена во вред человечеству, что ядерные реакции на Земле, в отличие от солнечных, носят строго управляемый характер, а выдающиеся ученые, как советские, так и западные, сейчас энергично выступают против использования атомной энергии в военных целях.

— Эта борьба проходит в рамках всемирного движения за мир. И очень показательно, что один из выдающихся физиков современности, французский ученый Фредерик Жолио–Кюри, чьи труды много сделали для расщепления атома, является председателем Всемирного Совета Мира…

— Товарищ Жолио после войны вступил в коммунистическую партию! — добавил дядя Саня.

— Вот в таком плане и должна идти речь! — довольно произнес Орлиев. — Ну что ж, товарищи! Я думаю, все ясно. Будем считать нашу стихийную политбеседу оконченной. Пора и расходиться. Кто, я вижу, в кино собирался, а кто и дома с утра не был… Завтра без десяти семь планерка! — напомнил он.