Гусарские страсти эпохи застоя

Слышу за окном вздохи, кровать скрипит, Олечка изображает страстную не удовлетворенную любовь. А мужик видимо действительно, застоялся, энергия через край плещет. Никак не угомонится. Раз, другой. Мужик попытался на третий заход пойти, но не справился, обмяк и уснул. Я за это время замерз (хотя и осень, но на ветру холодно) и начал на балконе греться: энергично зарядку делаю. Десять минут руками машу, наклоны, приседания... Двадцать минут прошло, полчаса, час, полтора. Гляжу, народ на службу подался к подъему, в доме напротив некоторые мужики на балконах курят и на меня с недоумением смотрят. Ситуация идиотская, а они наверное думают "что за кретин полтора часа руками размахивает?"

В начале третьего часа моей физзарядки, я осторожно заглянул в комнату, она мне знаки подает (мол, уснул). Беру кроссовки в руки и на цыпочках к выходу. Подружка нежно чмокнула в щеку и вытолкнула за дверь. Олечка, конечно половой монстр, гигант! Сколько в женщине жизненных сил?! Я четыре раза, этот "черт" пару раз активно потрудился. Причем ей еще пришлось изображать, что истосковалась и соскучилась!

А у меня от этого стресса такой дикий аппетит развился. Кабана, наверное, проглочу! Давай Никита, наваливайся, кушай! Угощаю.

- А съедим ли это обилие пищи?

- Ха! Думаю, добавка потребуется. Не знаю как тебе, а мне точно!

Никита слушал рассказ приятеля, давился горячей колбасой, но мужественно поглощал предложенную порцию слоновьего завтрака. Впрок...

Когда поглощение пищи, сопровождаемое веселым рассказом возбужденного Игорька, прекратилось, и стол опустел, Белый радушно предложил:

- Повторим?

Никита, даже зная, что обеда и ужина сегодня не предвидится, поддержать напарника не сумел. Портупея давила на разбухший живот и угрожающе потрескивала.

- Спасибо, брат! Спас от голодной смерти. Но на сегодня я пасую. Пойду в роту, покуда не лопнул.

- Как хочешь, а я еще червячка заморю, подкормлю и себя и моего усталого натруженного "братишку".

С этими словами, Белый погладил ширинку и заулыбался довольный своей сальной шутке.

Игорь направился к кассе у стойки, и начал шутить с буфетчицами. А Ромашкин, посмеиваясь над повествованием Лебедя, медленно переваливаясь с ноги на ногу от насыщения пищей, с переполненным желудком отправился на построение батальона.

***

- Твоя история становится все более интересной! - воскликнул художник. - Наливай Серега, потом я расскажу о своих приключениях в Америке!

- Где-где? - удивился Кирпич.

- В США! - воскликнул художник. - У! Это такая веселая история! Позже поведаю.

-Ладно, продолжаю, только без дурацких возгласов недоверия о правдивости! - велел приятелям Никита.

Глава 8. Циничный командарм.

Командующий округом собирал командиров рот и заместителей в Ашхабаде на совещание. Непомнящий заболел и Ромашкин отправился один. Как приятно после пыли, грязи, трущоб и обстановки убого захолустья оказаться в большом современном городе. Никита ехал в столицу республики с радостью, у тетки был день рождения, снова можно погостить у родственников деда.

Дед Семен в сорок первом был мобилизован в действующую армию, на фронт, а в сорок втором отступая из - под Харькова к Сталинграду, в августе оказался в окружении. Боеприпасы закончились, и весь пехотный полк сдался в плен. Он всегда с гордостью говорил о семи зарубках на винтовке, этих солдатских отметках об уничтоженных фашистах. Далее два с лишним года лагерей и каторжного труда. Дахау, Освенцим, Заксенхаузен и прочих конвейеров смерти. Разгром фашистов свободу не принес. Лагеря немецкие сменили на Гулаг. Расконвоировали в сорок седьмом, но из ссылки домой не отпустили. Дед женился на сибирячке, а первая жена была сослана неизвестно за что в Туркестан и вышла замуж на поселении. Вот эти дальние родственники, седьмая вода на киселе, жили где-то в районе аэропорта. В принципе, Никите они были никто, а дедуля с ними регулярно переписывался. Дед Семен наказал обязательно повидаться, передать привет. В первый раз Ромашкин побывал у них по дороге в новую часть, после училища, второй раз, когда возил документы в политотдел. Встречали сродственники радушно и тепло. Никита наметил заехать к ним сразу после совещания, скоротать время до поезда.

После общей беседы с командирами роты и заместителями совещание разделилось на две части. Одну половину, молодых офицеров, собрал начальник политуправления. С другой половиной "перестарков", долго служащих в должностях замполитов и командиров, в основном капитанов, решил встретиться командующий армии Череватов.

Генерал- политработник, построил совещание на чествовании героев, вернувшихся из Афганистана. Молодой комбат- капитан, получил из рук командующего Звезду Героя, еще несколько офицеров ордена. Затем два часа разговора, точнее, монолога о дисциплине. В разделе разное можно было задать вопросы.

Никита протянул руку встал и спросил:

- Товарищ Член Военного Совета! Я писал рапорт в Афганистан, но меня не отправляют. Почему? Не посодействуете отъезду за "речку"?