Гусары денег не берут

Третья ночь Жизели запомнилась вообще смутно. Коростень оказался обладателем огромной коллекции садомазоприспособлений вроде плетеной плетки из сыромятной кожи, кнута, наручников и специальных зажимов для сосков и прочих деликатных частей тела. Только мысль о тысяче, а лучше – двух тысячах долларов помогла Жизели продержаться. Кожа на плечах и бедрах горела, а шрамы, как полагала Жизель, могли остаться навсегда.

Но следующая ночь заставила ее задуматься о том, что, пожалуй, и две тысячи маловато за то, что ей приходится выносить.

– И что же? Ты сама не испытывала никакого удовольствия?

Жизель потупилась и покраснела, не произнося ни слова в ответ.

– Что? Чего ты молчишь?

Жизель покраснела еще больше.

– Понимаете, – прошептала она. – Будете смеяться, но я ни разу с этим козлом не получила настоящего удовольствия. Только радость, когда он наконец оставлял меня в покое хоть на несколько минут.

В общем, после очередной ночи жаркого секса во всех его проявлениях Жизель поняла, что просто умирает. Единственное, о чем она мечтала, чтобы ее неугомонный любовник свалил из дома. А она смогла хотя бы немного поспать, подлечить раны и попытаться привести мысли и нервы в порядок. Но, к ее изумлению, Коростень никуда не торопился. Часы пробили уже десять, а он словно бы и не собирался уходить.

– Что-то ты бледненькая! – озабоченно вглядываясь в лицо возлюбленной, страстно шептал он. – Но такой ты возбуждаешь меня еще больше. Мне кажется, я сделал правильно, что взял на недельку отпуск. Не хочу разлучаться с тобой ни на миг.

Услышав про отпуск, Жизель сначала ушам своим не поверила. Не может быть жизнь так жестока к ней! Это просто немыслимо. Но оказалось, что может. И даже очень.

– Сделаем вид, что это наше свадебное путешествие! – страстно шептал Коростень, снова находясь в полной боевой готовности. – Или хочешь, ты моя рабыня, а я твой султан!

Но измученная до предела Жизель уже не хотела ни свадебного путешествия, ни даже султана. Она хотела домой! Под каким-то предлогом она выпроводила Коростеня из его квартиры. И, дождавшись, когда он выйдет во двор, попросту удрала.

– Сначала я примчалась к себе домой, – пожаловалась Жизель. – Но уже через час он начал обрывать мне телефон, а потом примчался, поговорил с соседями, узнал, что они видели, как я плетусь домой, и устроился ждать меня во дворе.

Жизель запаниковала. Еды в доме не было никакой. Последние дни она жила у Коростеня. И дома бывала крайне редко. А несмотря на свое плохое самочувствие, аппетит у Жизель, едва она оказалась вне зоны сексуальной досягаемости Коростеня, проснулся с удесятеренной силой. Ей хотелось кушать! Есть!! Жрать!!! Много и разного. Но еда была в магазине. А путь к нему был перекрыт Коростенем.

Девушке даже думать не хотелось, что он с ней сделает, если поймает. Как минимум прикует к батарее наручниками из своей коллекции, а потом будет добиваться от нее взаимности, используя все новые и новые приспособления. При мысли о том, что он может прикупить специально для нее и еще что-нибудь новенькое, Жизели стало плохо.

Но страх неожиданно активизировал работу мозга. Или это пустой желудок сделал свое дело. Однако факт остается фактом. Жизель позвонила Коростеню на мобильник и, наплетя с три короба, напоследок соврала, что находится на другом конце города, куда он должен немедленно за ней приехать. Разумеется, Коростень, доверчивый, как все мужчины, немедленно помчался туда. А торжествующая Жизель помчалась на квартиру к брату, где и отсиживалась до сих пор, зализывая раны.

– В конце концов, Колька меня в эту историю с этим козлом озабоченным втравил, пусть он и расхлебывает! – заявила Жизель, агрессивно жуя сухую сушку.

– А ведь он в тебя влюбился! Он нам сам говорил!

– Кто?

– Коростень.

– Да пошел он!

И Жизель снова принялась за свою сушку. По кухне разносился сухой треск.

– И жениться собирался? – неожиданно спросила Жизель.

– Да.

– Пошел он! – повторила Жизель и твердо добавила: – Это же никакого здоровья с ним жить не хватит. Нет, я не могу!

Решив, что вопрос со свадьбой Жизель можно оставить на потом, подруги перешли к более насущному вопросу. А именно, к исчезновению ее брата. И всему тому, что так или иначе было с этим исчезновением связано.

– Скажи, а твой брат, Николай, он человек щедрый?

– В каком смысле?

– Ну, похоже это на него – тысячи долларов направо и налево раздавать?

– Что вы! – воскликнула Жизель. – Нет, конечно! А если честно, то такого жлоба, как мой братец, еще поискать надо. Я и то, когда он мне эти деньги предложил, в первую минуту не поверила, что он серьезно. Вы эту квартиру видите?

– Да. Отличная квартира.

– Вот, а у него еще одна есть, недавно купил на Петроградской. Знаете, сколько там метр жилья стоит?

– Дорого, – ответила Леся.

– Дорого, – согласилась с ней Жизель. – А мы с мамой и отцом в двухкомнатной «хрущевке» живем. Но Кольке до этого и дела нет.

– Значит, твой брат далеко не щедрый?

– Жадина. Очень даже богатый и очень даже жадный. А что?