Гуслицы Старообрядческие. Сокровищница древлего Православия

Притч церкви через члена Правительственного синода, митрополита Московского и Коломенского Филарета и Московскую духовную консисторию обратился в Московское губернское правление с просьбой о выделении земли для погребения около юго-западной стороны церковной каменно-металлической ограды.

Объяснялся выбор места близостью к церкви, что было удобно для совершения похоронных обрядов и наблюдения за захоронениями. Все было бы так, но земля с западной стороны принадлежала крестьянам-старообрядцам деревень Печурино и Поминово, а они не отдавали её. Доводы крестьян: у церкви своя земля с севера и с востока от ограды, и кладбище должно находиться на удалении от населенного пункта.

Притч церкви доказывал, что их земли сданы в аренду под торговые площади, базары, лавки, амбары. Они производили захоронения на церковной земле более 300 лет, кладбище нужно для прихожан, поэтому крестьяне должны выделить землю. В ход пошли аргументы, что земля крестьянами еще не полностью выкуплена у помещика Норда Егора Егоровича, у самих старообрядцев в Дубровке около деревень Зуевой и Цаплиной кладбища находятся в середине деревни. Удаление от села невозможно из-за того, что с одной стороны река будет весной разливаться и не будет прохода, с другой находится болотистое место Купилей, с третьей – строевой лес и кладбище самих старообрядцев на Богомоловой горе. Но больше всего было обвинений в том, что старообрядцы – крестьяне и мещане – стараются идти против церкви.

В разбор дела вмешивались депутат духовной консистории, священник Покровской села Запонорье церкви Иоанн Глаголев, пристав I стана Богородского уездного Полицейского управления Гроздов, благочинный церквей священник Сергей Стефанов Цветков, епископ Савва Можайский, князь Александр Васильевич Оболенский, надворный чиновник по особым поручениям Богородского уезда «господин Тодтъ». Но заключения почти все были похожи на выводы пристава Гроздова – «этого допустить нельзя, по 914 статье XIV тома свода законов, в котором говорится, что новое кладбище должно быть отведено не ближе, как в полверсте от селений, под которым разумеются три дома купца города Егорьевска Комарова, недалеко стоящие от этого». Гроздева притч обвинил в пособничестве старообрядцам и направил жалобу: «так братья мещане Брицины на собственной земле, примыкающей к церковному базару, открыли трактир и питейный дом, кругловский крестьянин – раскольник Савелий Климов по допущению Печуринских крестьян открыл питейный дом и продажу горячего чаю на самом рубеже церковной земли с крестьянской, предлагаемой для кладбища… к соблазну православных чад церкви».

В результате длительных переговоров компромисс был найден. Место было выделено в том направлении на юго-запад, как просилось, но на окраине села. До настоящего времени оно там, но в результате постройки многоэтажных домов опять находится в центре поселка.

Заслуживает внимания случай, произошедший с гусляком, уроженцем деревни Беззубово, выходцем из «крестьян землепашцев» Федором Карякиным. Вопросом официального перехода его жены в старообрядчество и крещением их сына занимался особый стол губернского правления.

Федор Федосеевич Карякин родился 15 апреля 1887 года в Гуслицкой деревне Беззубово, был крещен в старообрядческой моленной деревни Вантино, по паспорту в дальнейшем значился старообрядцем.

Справка. У Юды Панкратова Карякина (моего прапрадеда) был родной старший брат Иван. После смерти Ивана его дети жили с Юдой. Их звали Никифор, Дорофей и Александр. У Никифора (1831 года рождения) был сын Федосей (приблизительно 1861 года рождения). У Федосея родился сын Федор (1887 год рождения) – вот о нем и идет речь в заметке.

Тарас (мой прадед) и Никифор – двоюродные братья.

Самуил (мой дед) и Федосей – троюродные братья.

Судьба забросила Федора на фабрику при Воскресенской мануфактуре села Нарофоминского Верейского уезда. Он работал там конторщиком. Его жена Бабкина Устинья, рожденная в деревне Медовиково Серединской волости Боровского уезда, была крещена по «православной» вере. Через 13 дней после рождения у них сына Константина были поданы бумаги на оформление и произведение записи в документах всех членов семьи – «старообрядцы». В течение года полицейские надзиратели, исправники Гуслицы и Вереи проверяли биографии Фёдора и Устиньи, проводили с ними разъяснительные беседы. Наконец, Московское Губернское правление разрешило уездному исправнику сделать соответствующие записи в документах Карякиным. Но к этому времени Федор был призван на военную службу по мобилизации, шла Мировая война. Последним сообщением в деле от 5.07.1915 года значится, что при выезде на место Устинья Карякина сообщила: «муж сильно ранен, находится на излечении в военном госпитале, средств для поездки в Москву для перехода в старообрядчество она не имеет».

Вот так, несмотря на все тяготы и лишения, гусляки хранили исконо-старорусскую культуру и веру. Они не только сопротивлялись, но часто вели и наступательную политику, находясь, как сейчас говорят, в правовом поле.